Барханов высохшие груди
Грызёт обугленный зенит,
Переливая лаву, будит
Пригоршню праха. Мы - одни
В пещерной тьме каменоломни:
Создатель... имя не припомнить,
Себя не помнящий аскет.
Метает вихрь песочный бисер,
В кровавых клочьях тамариск.
Клеймят тавром солярным выси.
Песок стоусто говорит.
Серпенты с ликом Магдалины,
Пророки с головой ослиной.
Дрожу, крещу Ничто в тоске.
Клокочет зной, смыкает своды
В круг скорпионовых хвостов.
И часословом зубы сводит,
И рот молитвами пустой.
Всё ближе демоны-блудницы,
Влекут причастьем испражнится...
Остаться с ними, иль ни с кем.
Натянут воздух барабаном,
Верблюжьей кожей - небеса.
К престолу ада заарканят...
Я слаб, я слаб... попал впросак.
И жар полуденный спадает.
Антоний, милый... баю-баю,
До завтра, праведный аскет.