Из Каира в Луксор прибыл поезд, из Мемфиса в Фивы.
Снова Солнце с востока на запад форсирует Нил.
Мы спускались в гробницы, но вышли и, кажется, живы.
Только каждый уже не такой, как до этого был.
Нас не звали сюда, никого не зовут саркофаги.
Не для нас эти стены безмолвную песню поют.
Из-за наших грошей на вокзале дерутся бродяги,
И бездомные псы нашу снедь равнодушно жуют.
Так зачем мы пришли, что нас манит к развалинам храмов?
Что мы ищем в лесу подпирающих небо колонн?
Ведь не только же фон с пирамидами для инстаграммов?
Что останется в душах, не влезшее на телефон?
Времена великанов прошли, нам остались обломки,
И цветные обрывки от канувшей в Лету мечты.
Но так важно понять - мы откуда? И чьи мы потомки?
И куда мы плывём в океане немой пустоты?
Льётся свет с потолка, пять лучей освещают алтарь.
Забери нашу боль неизвестный и древний целитель!
Собери по кускам, как Исида Осириса встарь,
И уста отвори, и дыханием жизни насыти!
Переполнен сердечный сосуд, разливается Нил,
Отражаются млечные тропы в Великой реке,
Южный месяц отчалил от гор и, качнувшись, поплыл,
И скатилась звезда, как слезинка у Нут по щеке.
Меритсегер довольна - безмолвствует западный берег,
На закате по-русски рифмуются Ра и гора.
Из Луксора в Каир поезд мчит, спотыкаясь, но верит,
Что из Мемфиса в Фивы вернуться настанет пора.