Златогривые копья вонзились,
пролилась уязвимая кровь,
искусители выгрызли новь
да вернули в обитель чистилищ
волочащих иллюзии псов.
На клокочущем зное не выжить,
частословие тщетно кричит,
укрывает морфей и гранит
копошащихся в глиняной нише
существительных – сгинувший вид.
Злорадеют недобрые в полдень,
растянувшийся в долгую ночь,
колыбельная помнила дождь,
но слова осыпаются порознь
и никто… никогда… не помочь.
Основное начищено светом,
отшелушено мёртвой водой,
ледники переполнили строй,
и вода сто эпох не согрета,
может быть – снова станет живой.
Снеговая всенощная служба
нескончаемо, пласт за пластом
бетонирует гиблый геном,
целина широка, безоружна
и чиста неразбавленным льдом.
Полиняла кручинная кожа
обретающих выцветший прах,
и никто не блуждает впотьмах,
даже духи в былое не вхожи –
термоядерный полдень во снах
забывается.