ВОСЕМЬ КОРОТКИХ СТИШКОВ ЭТОЙ ЗИМЫ
* * *
Сценография белой зимы. Театральное действо снега.
Движенья его прямы на всем протяженьи пробега.
Но под фонарем дугой в мельканиях нервных кружит.
Как будто шепнет: «Дорогой, сегодня лишь снег на ужин».
Как будто бы зачеркнуть все прошлое разом хочет
и мне подвести черту внушает в преддверии ночи.
Порывом, наскоком, дугой... Конец истории — это
начало совсем другой, которой пока что нету.
* * *
Февраль в полях покажется иным,
чем в городе. Здесь под периной белой
так глубоки и безмятежны сны
у спящего земельного надела.
И где его края, где берега?
Не одичалость — лишь безмолвье, вроде
опочивальни мерой в сотню га
уставшим от любви и плодородья.
* * *
Мне нравится мой дом и что в нем есть —
есть книги, душ, и кофе, и постель,
и есть возможность в интернет залезть,
но избежать печальных новостей.
А потому что нет уже других:
любые новости трагедии сродни.
О, как приятно не читать, не видеть их,
жить вдалеке от пошлой трескотни!
* * *
Смотри — отсюда, через волшебную дверь,
я уведу тебя за руку, любовь моя,
к белым холмам, где метель выла, как зверь,
прежде, а нынче умчала в иные края.
Смотри — вдали сияют, как жемчуга,
холмы в ночном серебре, и ты в них поверь,
как верят они в то, как ты мне дорога,
уходящая в сновидения через волшебную дверь.
* * *
Получил SMS: телефонной компании так
захотелось меня обхитрить, больше выкачать денег,
с предложением скидок, которым бы даже дурак
не поверил и не ответил бы неврастеник.
А я взял и ответил, поскольку меня задел
этот текст развязный неряшливостью написанья:
«После всех запятых, — написал я, — ставьте пробел,
перед ними — не надо. Наилучшие пожеланья».
* * *
Итак, наш мир немножечко сошел
с ума иль со своей оси, не знаю.
Мы думали, что ад внизу, где пол,
то есть под ним, а небеса — для рая.
Но все не так, он перепутан весь.
Рай — в наших снах. В фантазиях, по сути.
Но ад — был прав Шекспир! — он прямо здесь.
А что вообще есть мир? Мир — это люди.
* * *
Просыпаешься, как по будильнику, от ритмичных стонов
за стеной: молодая соседка не расстается с томом
Камасутры. А глаза все еще закрыты и просят сна
продолжение — после него комната им тесна.
Но встаешь, расставаясь с теплом постели и остатком лени,
и, раздвинув шторы, забываешь чужой восторг вожделенья.
Словно снежную сказку открыв, запертую на ключ,
скажешь вслух: будет день хорош, хоть и мороз колюч.
* * *
Не только красота, но и безумство есть
в недолговечности пейзажей этих снежных.
Ах, эта белизна! — как будто бы ей месть
назначена судьбой для дел ее безгрешных.
Пусть жизнь рождает жизнь, а смерть рождает смерть,
как дом Ипатьева с заводом Михельсона
незримо связан, только будет снег и впредь
упорствовать красой всем вопреки законам.