И там, где снег с огнем накоротке,
где пар от губ таинственный и вещий,
две бабочки души на чьей-нибудь руке
трепещут,
замирают и трепещут.
Одна черна как зимняя вода.
Другая легче радостного вздоха
и ловит признак жизни изо рта,
как человек приветствует эпоху.
И переход в слоеный непокой
по мере слуха, домысла и веры.
Но капля черной влаги над рукой
вспорхнет --
ошеломляющей и первой.