Сижу и слушаю часы , на кухне, в кресле,
Нет чёрной, белой полосы, но только если,-
Что будет, если…- или нет - вообще - что будет, -
По Киплингу погаснет свет, Рабле разбудит.
Укрытый шторами уют, такой негромкий,
Его на сдачу не дают, не ждут на кромке,
Так мимолётен шум земли, небесный грохот,
И вновь душе, как Амели, мила эпоха,
Восьмой, тринадцатый этаж, по алфавиту,
Тарелка, яблоко - коллаж, Вода по ситу,
Тик-так, вот - финик на столе, кружочек сыра,
Уже не стрелка на ноле, но плачет лира. -
О чём? - граница на замке, не дверь - за дверью,
Стояли замки на песке, под стать доверью,
Казалась абсолютной связь, неразрушимой,
И так легко оборвалась и стала мнимой,
И почему покойно мне смотреть на штору,
Часы не молкнут в тишине, дают опору.
Сойдемся, выйдя на балкон, на кошке, птичке,
На том, что пройден рубикон, - дитя привычки.