Райнер Мария Рильке
Чтоб в лице, отрёкшемся от боли
не пропали тени от великих
тех ролей трагические блики,
черт прекрасных вянущий букет,
связанных и дико, и свободно,
туберозой пали благородной
на улыбки приглушённый свет.
И идёт по сцене, и играет
роль слепой, красивыми руками
путь нащупав зыбкий, временами
безнадёжно воздух раздвигая.
Там судьба колышется. И лава
извергает суть души, сверкая
ярким камнем цвета плазмы ржавой,
падающим вниз под крики «браво».
Подбородок, поднятый над сценой,
правда от подмостков в зал струится –
и печали нереальны лица,
истину сюжет сменил на ложь.
И её, сосудом драгоценным,
держит, как единственную сущность,
высоко над славой, тот, несущий
жизнь, где бед своих не соберёшь.
«Новые стихи» (вторая часть)
Bildnis
Dass von dem verzichtenden Gesichte
keiner ihrer grossen Schmerzen fiele,
traegt sie langsam durch die Trauerspiele
ihrer Zuege schoenen welken Strauss,
wild gebunden und schon beinah lose;
manchmal faellt, wie eine Tuberose,
ein verlornes Laecheln mued heraus.
Und sie geht gelassen drueber hin,
muede, mit den schoenen blinden Haenden,
welche wissen, dass sie es nicht faenden, –
und sie sagt Erdichtetes, darin
Schicksal schwankt, gewolltes, irgendeines,
und sie giebt ihm ihrer Seele Sinn,
dass es ausbricht wie ein Ungemeines:
wie das Schreien eines Steines –
und sie laesst, mit hochgehobnem Kinn,
alle diese Worte wieder fallen,
ohne bleibend; denn nicht eins von allen
ist der wehen Wirklichkeit gemaess,
ihrem einzigen Eigentum,
das sie, wie ein fussloses Gefaess,
halten muss, hoch ueber ihren Ruhm
und den Gang der Abende hinaus.
Aus: «Der neuen Gedichte anderer Teil»