Не хочется,
не можется,
не спится –
махровым комом сбилась простыня:
намедни беспокойная синица
влетела, не уведомив меня,
в меня саму же.
Где-то возле сердца
устроилась, и бьется, и еще
весь день в ушах звенит синичье меццо:
свести меня с ума – таков расчет.
Я начинаю думать вдруг о разных
делах своих сердечных дотемна:
синичья нежность, видимо, заразна.
Вернее, заразительна она.
Я чувствую – теплеют руки-ноги,
как водится у южных полюсов,
и линии руки – почти дороги
для дятлов, перепелок или сов,
а может, перелетные маршруты
в какие-то, к примеру, города.
А я – сама синица, кроме шуток,
лечу к тебе неведомо куда,
чтоб, наконец, среди глубокой ночи
почувствовал бы тот, кого люблю,
не верящий синицам, между прочим,
как нежно сердце колет
острый клюв.