Я помню - замерзал в плену блокады
И вёл дневник, в котором потихоньку
Писал, как бродит смерть по Ленинграду
И души горожан кладёт в котомку...
Кромешный голод множил метастазы,
С небес не манна падала, а «зёрна»,
Они взрывались - горе прорастало
В пластах из человеческого дёрна.
Но верил в то, что вырвусь из объятий
Зимы-старухи лютой, хладнокровной;
Я помню - той зимой едва не спятил,
Во сне читал свои стихи Харону,
А он платил за это хлебной коркой
(Поэтому я с голоду не сгинул).
Прошли года... Везут меня на скорой,
Но я уже одной ногой в могиле,
И чудятся замёрзшие каналы,
Медбрат-харон... О, как же лихорадит!
А может, мне всего лишь показалось,
Что выжил я в блокадном Ленинграде?