***
Хозяин встретил гостя радушно. Усадил на одеяла, заботливо предложил под локоть подушку, налил чаю, а потом, поскольку на востоке не принято сразу переходить к делу, завёл бесконечный разговор о доме, семье, детях.
Гость, с трудом пересиливая себя, отвечал в том же духе.
Со стороны могло показаться, что встретились два давно не видавших друг друга старых приятеля. Настолько мило и тепло шла их неспешная беседа.
Насреддин видел, как нелегко даётся гостю этот разговор, но не спешил менять тему. Признаемся, он не мог сообразить, почему тот сразу не потащил его к кази и очень удивлялся этому. Поэтому для себя решил, если в этом человеке осталась хоть капля порядочности, то он просто вернёт Абдулле деньги и закончит это представление.
Желая испытать его, он благодушно спросил:
— Тебе всё ещё мешают ветви моей яблони, с которой листья падают в твой огород?
— Что ты, что ты, — замахал руками Абдулла, который решил, что наступил момент, когда от пустых слов можно будет перейти к делу. К делу, ради которого он вошёл в дом ненавистного врага.
— Можешь посадить рядом ещё одну. Я хотел…
И тут злобное нутро взяло своё.
— Ты обманул меня! — заорал Абдулла что было сил. — Верни мои деньги, недостойный сын своих родителей.
На востоке не принято в таких выражениях поминать предков.
Благодушие Ходжи мгновенно улетучилось.
— О каких деньгах ты ведёшь речь? Объясни толком или немедленно убирайся из моего дома, пока моя жена не спустила на тебя пса.
А что мог на это ответить бестолковый сын своих родителей. — Отдай мне девятьсот девяносто девять золотых… отдай…
И так до бесконечности.
Ходжа величаво поднялся с места.
— Ты обвиняешь меня в воровстве?
— Обвиняю, — прохрипел Абдулла.
— Сегодня у меня много дел. А ты, не теряя времени, ступай к кази и скажи ему, что вызываешь меня на праведный суд. Утром известишь о принятом решении. А сейчас…
Незваный гость не стал дожидаться дальнейшего. Он с проклятьями выбежал из дома.
11. Дары Абдуллы
На следующий день заклятый кляузник явился в дом Ходжи ни свет, ни заря. Хозяйка, прикрывая лицо платком, сказала:
— Мой господин возносит молитву Аллаху, потом он будет совершать омовение, потом покормит своего осла. И уж потом займётся тобой. Жди.
И захлопнула дверь в гостевую комнату у него перед носом. Багровый от злости Абдулла вынужден был простоять, переминаясь с ноги на ногу целый час, поскольку никто на сей раз не предложил ему ни подушки под локоть, ни пиалы чая. Ходжа наблюдал за его мучениями. И только, когда увидел, что котёл перегрет и может взорваться, он решил выпустить пар. И появился перед гостем с выражением благочестия на лице.
— Приступай к делу, — елейно предложил он, — Кази ждёт нас?
— Давно ждёт, — мысленно потирая руки, прохрипел Абдулла.
Вчера он притащил кази добрый кувшин вина и пообещал двадцать золотых, в случае выигрыша своего дела.
Услыхав о подобной сумме, кази потерял дар речи и только усиленно закивал, давая понять жалобщику, что он получит своё, не забывая во время дальнейшее беседы подносить чашу к заветному горлышку.
— Не будем терять времени, — поторопил хозяина дома Абдулла, — у судьи на сегодня слишком много незавершённых дел. Впрочем, если ты вернёшь мне мои червонцы, — злорадно усмехнулся он, — можешь оставаться дома, кормить осла, козу, кур, всех, кого тебе заблагорассудится. Иначе в яме тебе придётся кормить вшей и блох!
Визгливым смехом он завершил свою речь.
— Я слышу слова не мальчика, но мужа, — радостно промолвил Насреддин. — А то вчера я никак не мог понять чего тебе от меня нужно. Мне одно непонятно: о каких деньгах ты толкуешь? Разве я просил их у тебя? Разве ты дал мне в долг хотя бы одну монетку? Разве найдётся на свете хотя бы один человек, который может это подтвердить? Это Аллах, вняв моим скромным мольбам, уделил мне толику от своих сокровищ.
— Что же, — лицемерно вздохнул Абдулла, вспомнив энергичные кивки судьи, — ты не оценил моей доброты. Пеняй на себя. Пошли к кази?
— Я от суда не бегу, — склонил голову Насреддин, — только идти туда пешком мне, человеку совершившему хадж в Мекку, не к лицу. Вижу, какой красавец-жеребец ожидает тебя у порога. Только один его вид склонит судью принять решение в твою пользу.
«Он решил, что я всё ещё тот несмышленый глупец, которого когда-то хитростью ему удалось засадить в яму, — мысленно усмехнулся Абдулла, — шалишь. Наблюдая за тобой столько времени, я кое-чему научился и легко побью тебя твоим же оружием».
Вслух же, радушно произнёс:
— Ты прав сосед. Поэтому, не медля, пойдём ко мне на конюшню, где ты сможешь выбрать лошадь по своему вкусу.
Они, не мешкая, отправились туда, и Насреддин выбрал себе иноходца с драгоценной уздой.
— Ты доволен? — поинтересовался владелец конюшни.
Ходжа благодарно кивнул.
— Так седлай его и в дорогу.
— Есть ещё одна причина, по которой я не могу последовать твоему совету, — вздохнул Насреддин.
— Поведай её мне, — сочувственно произнёс Абдулла. — Если она в моих силах – мгновенно разрешу её.
— Халат…— скорбно промолвил Насреддин, указав на своё потрёпанное одеяние.
— Я мог бы задать тебе вопрос, а где златотканый халат, поднесённый тебе его прежним владельцем? Я говорю о случайно забравшемся в палисадник судьи пьянице. Но я этого делать не стану.
Ходжа, про себя, оценил находчивость соседа. Он понял, что его недоброжелатель действительно кое-чему научился у него. Он сам любил поединки, где остротой ума и сообразительностью можно было сразу решить любое, запутанное дело в свою пользу.
— Но ты не волнуйся, досточтимый Ходжа, — успокоил его Абдулла. — Сейчас мы пройдём ко мне в комнату, и ты выберешь любую одежду, какая придётся по душе. Ба, я вижу ты опять в каком-то затруднении?
— Увы, — Насреддин решил опередить вопрос соседа и скорбно опустил голову. — Аллах, занятый сверх меры, поручил кому-то из нерадивых ангелов отправить мне в дар эти червонцы. А его служитель небрежно отнесся к пожеланию, данному вседержителем. Гляди, в какой потрёпанный мешок они положили эти золотые. Кто же поверит, что небесная канцелярия работает с такой небрежностью? Никто. И ты опять окажешься в выигрыше.
— И это поправимо, — успокоил его Абдулла. — Пересыпь посланные нерадивым ангелом дары Аллаха, в этот тисненный золотом кошель. Вот так. Теперь мы можем отправиться к судье.
— Я следую за тобой, — приложил руки к сердцу Насреддин, низко поклонившись Абдулле.