Рабочее утро мистера Дурсля между тем шло своим чередом, бессовно.
Дж. Роулинг
Некрасивое лицо у бренной жизни,
Всё в отметинах чудовищных квартплаты.
Никогда извечных вод поток не брызнет,
Прочно скованный рутиною из ваты.
Он струится ровно в русле из бетона.
Вещи в нём воспроизводят лишь себя же.
И на большее надежда, сбившись тоном,
Лишь мерцает, близясь шагом черепашьим.
А у смерти взор искрится небосводом,
И в зрачках её вращаются планеты,
И миры иные светятся свободой
От оков тяжёлых плоти-душееда.
А глаза у смерти - мамины, и руки.
Я качаюсь, и, как в детстве, всё возможно.
Я в слиянии с миром, и конец разлуке.
За спиной злой день, бессовный и безбожный.
К приключениям взывает дух свободы
От оков детерминизма притяженья
Тех вещей, что лишь себя рожают годы
Без в поток извечных вод навек впаденья.
Мы струимся в нём теперь при небосводе,
В каждой капле в нём сливаясь с мирозданием,
В каждой капле обнимая в хороводе
Всю любовь, в неё вмещенную сознания.
Лепестками льются капли хоровода.
И в поток извечных вод впадают реки.
И в один сверкнувший миг струятся годы.
И полёт их не закончится вовеки.