Защитникам Могилёва – тем, кто в июле 41-го
стоял насмерть, на протяжении 23 дней удерживая
этот город, – посвящается...
Шли бои за белорусский город Могилёв.
В полк стрелковый утром прибыл лейтенант Гилёв.
Оглядел его полковник с головы до ног
И сказал: «Ты появился в самый раз, сынок, –
Не хватает командиров! Немцы сильно жмут,
Через час-другой полезут – жарко будет тут.
Роту примешь под команду. Старшина! Самсон!
Отведи-ка лейтенанта в третий батальон».
…Лишь окопы новый ротный обойти успел,
Как орудия фашистов начали обстрел.
А потом пошли атаки – за волной волна...
Вдруг в траншее появился тот же старшина.
«Вам приказ от командира!» – сложенный листок
Протянул он офицеру. Пять коротких строк.
Комполка писал Гилёву, что комбат убит,
И велел ему немедля в должность заступить.
Лейтенант, не дрогнув бровью, принял эту весть;
Без запинки, как учили, он ответил: «Есть!»
Про себя добавил: «Сашка, ты же на войне:
Не тушуйся, с батальоном справишься вполне».
Вслух сказал: «Притихли немцы – это не к добру:
Видно, силы собирают, скоро вновь попрут.
Надо в ротах осмотреться, подбодрить солдат».
И, пригнувшись, по траншее побежал комбат…
Через час завыли мины. Враг полез вперёд…
Столько фрицев покосили: кто там разберёт,
То ли двести, то ли триста уложили их!
Только мёртвых в батальоне – больше, чем живых...
Бой затих, но было ясно: новый недалёк.
Ночь настала. Ненадолго лейтенант прилёг;
В сон тревожный погрузиться был уже готов,
Но влетел в его землянку старшина Титов,
Ординарец командира, белый словно мел:
«Комполка смертельно ранен, звать тебя велел.
Жить ему, комбат, недолго, поспеши за мной!»
Лейтенант схватил пилотку – и за старшиной!
…Командир на плащ-палатках у стены лежал;
Был, казалось, без сознанья, губы крепко сжал.
Но едва вошли в землянку, он открыл глаза,
Офицеру наклониться жестом приказал.
– Ты один из всех комбатов... уцелел в бою –
И тебе я по уставу... полк передаю...
Речь с трудом ему давалась, булькало в груди:
– Есть у нас в стране писатель... да читал, поди,
Ты Гайдара... Он мальчишкой в бой водил свой полк.
Из тебя, уверен, тоже должен выйти толк.
Пареньку тому семнадцать стукнуло едва.
А тебе заметно больше. Сколько?
– Двадцать два!
– Да, Гилёв, попал ты сразу в крепкий переплёт.
Я уведомил комдива, помощь он пришлёт...
Старшина тебе поможет – ты не одинок...
Я прошу... ты только сутки... продержись, сынок…
Он умолк, затихли звуки у него внутри.
«Быстро здесь растут по службе, как тут не крути».
Вышли молча. Закурили: тут какой уж сон!
– Старшина, объявишь в ротах.
– Есть! – сказал Самсон.
Поглядел Гилёв на небо: звёздочки видны.
«Вот таким он вышел, Сашка, первый день войны.
Если помощь не поспеет через день-другой…»
Лейтенант ругнулся вяло и махнул рукой.
…Только через трое суток яростных боёв
К ним пробился с подкрепленьем капитан Краёв.
Он зашёл в блиндаж командный: пусто, тишина...
Вдруг возник в дверях небритый рослый старшина,
Приложил к пилотке руку в коконе бинтов:
– Разрешите обратиться! Старшина Титов!
Офицеры все убиты, старшим я пока.
В этом сейфе – знамя части и архив полка.
Рубежи мы удержали – но итог таков,
Что в строю всего осталось двести пять штыков.
Полк сдаю!
– Полк принимаю! – честь отдал Краёв.
Шёл двадцатый день боёв за город Могилёв...