(отрывки из дневника)
Листаю мятую тетрадь.
Сквозь пожелтевшие страницы.
Ребят ушедших: лица...лица...
Их снова буду вспоминать.
На старых фото - пацаны...
Кто на "броне", кто с автоматом.
Друг друга называли - братом.
Пройдя горнило той войны...
1
...Учебка. Нас гоняет жестко и муштрует старшина.
Устали ноги и тельняшки мокрые от пота.
Так режут плечи лямки, тяжесть рюкзака. Болит спина.
И, только позже, мы поймём его, о нас заботу...
...Предгорье Гиндукуша, пирамиды острые вершин.
Резцом оструганные словно...в небо голубое.
Сбегали вниз, как бритвы, гранями, ущелья, седловин.
Величественно, грозно, всё красивое такое...
Тихонько двигателей, усыпляет, равномерный гул.
В разрывы облаков уже видна другая местность.
Гостеприимно принимает нас аэропорт - Кабул...
Но на душе тревожно что-то: мучит неизвестность...
...А БэТээРы медленно ползут глотая серпантин.
И отравляют воздух пылью и угарным газом.
А в пропастях видны остовы покорёженных машин.
Сгоревших, сброшенные вниз, направленным фугасом.
В горах сидели на заставах, точках, выносных постах.
Блокируя отряды моджахедов, караваны.
Здесь рядом уживались запросто и героизм, и страх...
И непрерывно шло оружие из Пакистана.
"Афганец" - знойный ветер, серый пепельный в лицо песок.
Жара! От пота гимнастёрки липнут к спинам.
Ты в каске, "бронике", но ждёшь от "духа", нА спину бросок.
Ножом по горлу. пулю снайпера, разрыва мины...
...Сначала смерть товарищей, переживали, как свою.
Вернувшись с рейдов, блоков и постов, в свои палатки.
И на пустые койки, вновь погибших, раненых в бою.
Старались не смотреть или бросали взгляд украдкой.
А кто-то в рёв ревел и бился о подушку головой.
Проснувшись по утру, глаза свои открыть страшился.
Быть может к вечеру, твоя кровать окажется пустой...
От жалости к себе, тихонько прослезился.
Возможно, завтра, снова нас пошлют в атаку, в жёсткий бой.
Они вошли в привычку и обычную работу.
Остервенели, отупели, стали чёрствыми душой.
Мы уходили в рейд, как на последнюю охоту.
Сушила горло, порохом и гарью, дымовая смесь.
Тела кромсали пули и калечили осколки.
На генном уровне заложенная жертвенность и честь.
Вели в атаку нас, как серой стаей, волки.
Ах, как события из мирной жизни стали далеки.
И чувства, от жестокостей войны, грубеют, стынут...
Мы "градами", с землёй, саманные ровняли кишлаки.
Где местные, из под тишка, стреляли нашим в спину...