Однажды в средних классах мне пришлось сажать деревья в новом, только разбитом парке вокруг военного мемориала. Дурацкая общественная нагрузка, идиотская выходка нашей классной, предложившей администрации использовать труд пятиклассников.
Я ковыряла землю тяжелой лопатой, оставляя бессмысленные царапины на поверхности, пытаясь очертить ямку для выданного мне паршивого хвостика с белыми червячками-корнями. Впервые я сажала хоть что-то. Прибрежная батарея 411, новый мемориал военного подвига, требовала нашего беспомощного вмешательства.
Это Одесса, Дача Ковалевского, четырнадцатое дерево слева от входа.
Да, а еще я часто думала: "Что если я проснусь, а вокруг гитлеровцы?
Как поведу себя?" Я не герой, если что. Бесконечные бараки страха (моего страха, естественно), тяжелая артиллерия адреналина. Что делать? Без оружия, да если бы и с оружием - я же не знаю, как правильно целиться. До чего я была неуклюжей.
Я до сих пор неуклюжа. Я не знаю, как мне целиться в говорящих по-русски. Только просить, молить, требовать от них - не целиться. Не запускать. Положить автомат. Рискнуть - и спасти мир.
Рискнуть положением и зарплатой - и избежать геены огненной и десятилетий стыда. Рискнуть всем - и не стать "рашистом", националистом-монстром этого века.
Русская атака уничтожила 411-ю батарею, символ патриотизма, беззаветной защиты родной земли. Если смог выжить мой росток из семидесятых, то погиб, наверное, прошлой ночью.
Одесса, Дача Ковалевского, четырнадцатое дерево слева от входа.