Уходили впотьмах, ибо слепы давно.
В небе плавились камфора и канифоль.
Ты просила, чтоб я заговаривал боль,
Я же мог лишь залечь на безмолвное дно.
Изнутри слышно всё, в глубине ярок слух.
Над землёю растёт пылевой зиккурат.
Я прощенья просил бы, но я виноват
Только в том лишь, что прежде я слеп был и глух.
Не спросить, чем живёшь, каков вид из окна,
Не узнать, на Земле или в Небе жива –
Ничего нет страшней, да и горше едва:
Этот страх – мой единственный страх, тишина.
Жили прошлым и будущим, но не всерьёз.
Не смотрели наверх, раз один небосвод.
Уходили впотьмах, не узнав ничего
О судьбе наших грёз, о судьбе наших грёз.
Перекрёстки на линиях рук – ни к чему.
Мы играя по жизни неслись на убой,
Понарошку мы счастливы были с тобой,
Но ушли – наяву, в настоящую тьму.