Уже несколько дней, как на меня нахлынули воспоминания о моём детстве. В связи с санкциями, когда все газеты, журналы и сайты пестрят сообщениями о том, что нас покидают те или иные импортные продукты и товары, я волей не волей начинаю вспоминать то, как они врывались в мою обыденную, ничем не примечательную детскую жизнь в маленьком курортном городке на северо-востоке Армении, у подножья Иджеванского Хребта.
Первыми на смену привычным армянским товарам пришли жевательные резинки. До того, как армянские дети начали затариваться драгоценными фантиками от жвачек “Love is” и “Turbo”, у нас были армянские жевательные резинки в пластинах со вкусом клубники, малины и кофе. Они уступали иностранным только отсутствием красочных фантиков. С приходом заморских новинок спрос на армянские жвачки резко упал, и они в короткий срок исчезли с прилавок магазинов. Их отсутствие в те времена, не вызвало ни сожаления, ни ностальгии… Мы были очарованы красочными вкладышами иностранных жвачек, вдыхали их аромат, коллекционировали, играли на них в «чун га чук», мальчики изучали неведанные марки иностранных машин, а девочки выписывали в блокнотики высказывания о том, что есть настоящая любовь.
Однажды у нас в холодильнике появился какой-то пакетик с коричневым порошком. Мама сказала, что это какао, его прислали нам в подарок из Германии. Прислала тётя Эмма. Тетя Эмма – наша соседка в Баку. Она была немкой, а муж у неё был русским военным, но он давно умер. Тетя Эмма болела, была очень грузной женщиной, плохо ходила, в моей памяти она запечатлелась в постоянно полулежащем состоянии на раскрытом диване и гадающей на кофейной гуще. Причём, кофе обязательно должен был быть французским, и человеку не нужно было его выпивать и переворачивать чашку, тетя Эмма сама пила кофе, думая о людях, которые были по ту сторону телефонной трубки, и рассказывала им об их прошлом, настоящем и будущем. Как ни странно, но тетя Эмма спасла нам с мамой жизнь. Когда мы убежали из Баку в Иджеван, оказалось, что впопыхах мы перепутали коробки и вместо нужных и стоящих вещей, привезли ёлочные игрушки, молоток, плоскогубцы и всякую ерунду. И вот, мама, вопреки всем уговорам наших родных, купила нам с ней билеты, чтоб слетать за остальными вещами. Хорошо, что накануне перед вылетом мы пошли на почту и из телефонной будки позвонили тете Эмме, которая сообщила маме следующее:
- Ира, даже не думай приезжать, Баку горит! Квартиры у тебя уже нет, забудь! Все вещи повытаскивали, всё обворовали! Там уже живёт беженка азербайджанка из Армении, с ребёнком. Но эти звери даже ей не оставили ничего из мебели, все пошвыряли с балкона. Я сейчас сижу с русскими ребятами и жду, когда за мной приедут остальные русские солдаты, мы на пароме покинем город.
Мама сдала билеты. Тётя Эмма благополучно покинула Баку, переехала к родственникам в Германию и прислала нам с мамой оттуда подарки, из которых я помню квадратный большой кусок копченного сала, покрытый красным перцем, и вот это какао. Сало было очень вкусным, таяло во рту как шоколад, и пахло варёнными копчёнными рёбрышками мы его припрятали, чтоб, когда пришли гости было чем угостить, а какао мама отложила до моего дня рождения, чтоб порадовать нас с подругами вкусным напитком. Но я проколола остриём циркуля пакетик и каждый день выдавливала оттуда заветный порошок на пальчик и с наслаждением слизывала вкус сладкой шоколадки, реально веря, что мама ничего не заметит. Такого какао я никогда не пробовала. Привычный мне «Золотой ярлык» совсем не был похож по вкусу на немецкое лакомство, которое можно было есть без заварки.
В девяностые годы в нашем городе появились необычные магазины с необычным названием «Комиссионка». Комиссионки делились на два вида, в одних продавались продукты питания, а в других – одежда. Купить что-то в комиссионке было престижным, люди оттуда всегда выходили с гордо поднятой головой и важным видом. По дороге в школу, недалеко от нашего дома, так же открылась комиссионка. По утрам, когда я шла на занятия, дверь её была заперта, и что самое примечательное, эта дверь пряталась за серебристой решеткой, с которой свисал толстенный замок. Мне всегда представлялось, что за этой дверью прячется необыкновенная, сказочная страна, такая же, как и в сказке про Буратино. Домой из школы мы всегда возвращались с мамой, и дверь комиссионки была уже открыта, но мы никогда туда не заходили. Я лишь мельком заглядывала в помещение, на витринах было разложено всё как в музее, а за прилавком стоял продавец, высокий, красивый молодой человек со светло голубыми глазами. Среди армян не часто можно встретить голубые глаза, поэтому, этот продавец казался мне принцем из сказки.
Однажды, я получила пятёрки по всем предметам за день и мама, радостная моими успехам, предложила мне зайти в ту самую волшебную комнату по дороге к нашему дому и купить мне что-нибудь вкусное. В маленьком магазинчике, напоминающим будку, были разложены разные товары: напитки, жвачки, конфеты, печенье…. А за прилавком стоял тот самый принц из таинственной страны, и улыбался мне. Мама предложила мне выбрать жвачку, но тут мой взгляд упал на батончик «Bounty». До этого я видела по телевизору рекламу «Bounty» и мне захотелось отведать кусочек тропического солнца и тепла. Я спросила маму: «А можно мне «Бонти», пожалуйста?» Должна сказать, что я была идеальным ребёнком и никогда ничего сама у мамы не просила. Мама, услышав мою просьбу, посмотрев мне в глаза, поняла, на сколько для ребёнка это важно, и без всяких вопросов заплатила голубоглазому принцу немалую для нас сумму денег и купила мне заветный батончик. По дороге домой я держала «Bounty» в руках у сердца, и не торопилась его открыть. Не хотелось есть его на улице, второпях, нужно было обязательно прийти домой, усесться поудобнее на кресле и насладиться райским наслаждением, как в рекламе.
- Мама, а ты заметила, какие красивые глаза у этого мальчика, они по цвету такие же, как и упаковка «Bounty».
Мама строго посмотрела на меня и спросила:
- А ты что, уже на глаза мальчиков внимание обращаешь?
Мне стало стыдно, и я больше никогда не обсуждала с мамой глаза мальчиков.
Зато я написала письмо папе. Сразу признаюсь, что папу я всегда называла по имени, Арменом. Он никогда не жил с нами и больше был для меня далёким близким другом, нежели отцом. Слово "папа" в адрес отца вырвалось у меня истошным криком только раз, 1997 году, когда я бросила горсть земли на его свежую могилу. Именно в этот момент ко мне пришло осознание того, кого на самом деле я потеряла.
«Здравствуй, дорогой Армен, пишет тебе твоя Армина. У нас всё хорошо, в школе всё отлично, а вот в городе ещё лучше. Какой-то армянский Пётр Первый открыл окна в Европу по всему городу. В такое окно сегодня заглянули и мы с мамой. Мама купила мне «Бонти-райское наслаждение», а продал нам его заморский принц со светло-голубыми глазами. Видел бы ты какой он красивый, а еще он мне улыбался и сам дал в руки конфету. Теперь я всегда буду с ним здороваться, как только увижу, ведь мы с ним почти друзья. Правда, я еще не знаю как его зовут, но ведь это совершенно не важно».
После моего письма папа позвонил маме:
- Как это ты воспитываешь моего ребёнка, что она в восемь лет уже о мальчишках мне пишет, о том, какие у них красивые глаза?!...
- Но ведь это твой ребёнок и я не могу запретить ей созерцать красоту, и восхищаться ею. - Ответила мама.
Папа был художником, рисовал портреты и узоры на керамике, а также был профессиональным стеклодувом, поэтому мамин ответ он воспринял с пониманием. А через неделю случилось настоящее чудо, мы получили посылку от папы! Это была большущая коробка, а в ней блоками лежали все иностранные конфеты и жвачки и даже «Бонти - райское наслаждение» – целый блок! Оказывается, в Ереване папа преобразовал свой знаменитый цветочный магазин, который находился в самом центре города на территории гостиницы «Ани» в комиссионку и тоже продавал все эти волшебные товары. Я, не зная что делать с таким богатством, побежала звать своих друзей, таких же детей беженцев как и я, и уже к вечеру коробка с подарками была почти пустая.
Но если с батончиком «Bounty» у меня связаны воспоминания с мамой, то связанные с папой воспоминания у меня ассоциируются с конфетками «M&M`s». Почему-то, когда папа приезжал ко мне в гости, он всегда покупал именно эти конфетки. И так продолжалось из года в год по традиции, если я вижу папу, значит буду есть «M&M`s» и если на столе у нас «M&M`s», значит приехал папа.
С тех пор, каждый раз, когда в магазине мой взгляд падает на «Bounty» и «M&M`s», передо мной пробегают картины из моего детства, где мама и папа еще живы и балуют меня своими любовью и вниманием.
Вот и сегодня я пошла и купила для себя «Bounty» и «M&M`s», не для того чтоб их съесть, а чтоб сохранить упаковку. Кто знает, вдруг на самом деле они навсегда уйдут с прилавков магазинов, а вместе с ними, не дай Бог, рассеются или затуманятся и мои счастливые воспоминания.