«Живи, моя хорошая, живи» - шептал малыш бабуле на асфальте.
А ветер трогал гривны и рубли из кошелька в кармане ее платья.
А ветер в кучки споро собирал обломки зданий и осколки взрывов.
Мир сузился и стал предельно мал, беда погибших обвела курсивом.
Рабочий день, обеденный час пик, банк на проспекте, парки и бульвары...
Сюда спешит за пенсией старик, гуляют дети, радуются пары,
Под елками на лавочке присев, презент весны - лучистый дар встречая.
В кафе под ненавязчивый напев ждет молодежь пирожные с чаем.
И этот тихий благодатный миг, когда весь город радуется свету,
Нарушил грохот, вой сирен и крик. Мы снова принимаем эстафету
Прилетов, взрывов, стонов и смертей от той страны, что будет только рада
Убийствам женщин, стариков, детей – так нелюбимых ею колорадов.
У банка, вся скукожившись, в пыли лежит бабуля, а малыш все шепчет:
-Живи, моя хорошая, живи… Надеясь, что от этого ей легче.
Надеясь снова услыхать в ответ родное, добродушное ворчанье:
-Ну что, стоишь, пошли ка на обед, опять в грязи, мое ты наказанье.
Но не бывает сказок в наши дни - у смерти нынче планы на Донбасс.
Мы на краю стоим у западни, и этот край сдвигают каждый раз.
Не плач, малыш, глаза закрой скорей. Бабули нет, зови тут, не зови.
А у разбитых банковских дверей, как дань - в осколках гривны на крови.
АБ010422