Бернард Шоу, ошеломленный её исполнением русских песен, подарил певице свой портрет с надписью: «Я понимаю теперь, почему природа дала мне возможность дожить до 70 лет — для того, чтобы я услышал лучшее творение Божие — Антонину Нежданову».
К.С. Станиславский писал: «Дорогая, чудесная, удивительная Антонина Васильевна! Знаете ли, чем Вы прекрасны и почему Вы гармоничны? Потому что в Вас соединились: серебристый голос удивительной красоты, талант, музыкальность, совершенство техники с вечно молодой, чистой, свежей и наивной душой. <…> Вы, как птица, поете потому, что Вы не можете не петь, и Вы одна из тех немногих, которые будут превосходно петь до конца Ваших дней, потому что Вы для этого рождены на свет. Вы — Орфей в женском платье, который никогда не разобьет своей лиры. Как артист и человек, как Ваш неизменный почитатель и друг я удивляюсь, преклоняюсь перед Вами и прославляю Вас и люблю».
Антони;на Васи;льевна Нежда;нова родилась 4 июня 1873 (по другим источникам — 17 (29) июля 1873 года в селе Кривая Балка, близ Одессы в семье сельских учителей.
Семья жила скромно, но очень дружно . Отца, Василия Павловича, любили все знавшие его люди. Он был талантливым педагогом , большим любителем музыки и руководил деревенским хором. Тоне было всего 7 лет когда её участие в церковном хоре привлекло массу народа. Сорвиголова Тонечка поразила всех пришедших в церковь на праздничное богослужение за что получила от односельчан пряники и ласковое прозвище "канареечка".
Беззаботное детство сменилось гимназическими буднями . Женская гимназия находилась в центре, и Тоня каждый день отправлялась на учебу пешком из окраины города по пыльным улицам. Училась хорошо, но за шаловливый характер частенько получала низкие отметки по поведению.
Пока позволяли средства девочка посещала музыкальное училище по классу фортепиано, отец лично следил за уроками , не давая ей чрезмерно увлекаться музыкой . К тому времени он принял сан священника и считал, что искусство слишком эфемерно для жизни
В детстве пела в церковных хорах. После смерти отца, чтобы помочь семье, Тоня отправилась на медицинские курсы и подрабатывала в больнице. Большую роль в судьбе Неждановой сыграл директор народных училищ Владимир Фармаковский, у которого она находила не только моральную поддержку, но и материальную помощь. Он внёс плату за последний класс гимназии, и Антонина стала учителем русского и немецкого языков. Став официальной невестой сына своего благодетеля, Антонина понимала, что Борис человек из другого, далёкого ей мира: он с детства дружил с Владимиром Лениным, серьезно увлекался археологией и историей.
Запись из дневника Неждановой:
«Оглядываясь назад , я думаю, что поступила тогда правильно. Учёной женщиной я стать бы не смогла , потому как искусство для меня всегда было на первом месте. А выходить замуж без любви я считала безнравственным».
Мысли об учёбе в одной из столичных консерваторий стали приходить все чаще. Когда младшие сестра и братья подросли, Нежданова решила, что пора подумать и о себе. Благодаря помощи друга детства, доктора Михаила Бурды, она отправилась в Петербург. В Петербурге ее постигла неудача, на прослушивании Ипполит Прянишников решительно объявил , что её голос не годится для оперной певицы. Фортуна улыбнулась Неждановой в Москве, несмотря на то, что из-за волнения она с трудом взяла верхнюю ноту, педагог Умберто Мазетти заинтересовался ей и принял в свой класс.
В жизни Антонины Васильевны было много счастливых случайностей. В Большой театр она попала удивительным способом : заболели все три исполнительницы партии Антониды в опере" Жизнь за царя. "Дирекция театра была вынуждена пригласить дебютантку, которую ранее не зачислили в штат из-за отсутствия вакансий.
После успешного дебюта артистку приняли в труппу Большого театра. Она была так счастлива, что не обратила никакого внимания на сумму гонорара (1200 рублей в год ), и с радостью подписала свой первый контракт .Уже в первом сезоне Антонина пела в восьми операх -по распоряжению дирекции Неждановой был передан весь репертуар примадонны Эмилии Кристман. Вскоре посыпались прекрасные рецензии, цветы от поклонников и признание критики- это был настоящий успех.
В 1902 году окончила Московскую консерваторию по классу У. Мазетти, и вскоре была приглашена солисткой в Большой театр, где служила более тридцати лет, исполняя глав — русская и советская оперная певица (лирико-колоратурное сопрано), была педагогом.
Наибольшую известность певицы принесли роли Антониды в опере М. И. Глинки «Жизнь за царя» и Марфы в «Царской невесте» Н. А. Римского-Корсакова.
В 1912 году единственный раз в своей карьере выступила в Европе — в Парижской опере спела партию Джильды в опере «Риголетто» Дж. Верди.
Имея оглушительный успех в своей стране, Нежданова редко гастролировала и отказывала в ангажементах лучшим мировым театрам . Лишь однажды, весной 1912 года, она дала согласие выступать за границей - её заинтересовало приглашение из Парижа. Нежданова решила попробовать свои силы в знаменитом театре Гранд- опера. Антонина Васильевна приехала в Париж заранее, чтобы сделать себе новые туалеты для роли, ведь парижанки одевались шикарно. Но , когда певица отправилась на репетицию, швейцар с удивлением посмотрел на ее лицо и отказался пропускать : Нежданова была без грима, белил и румян.
После спектакля изумлённая парижская критика признала Антонину Васильевну величайшей из современных певиц, спектакли с её участием шли с аншлагами и огромными сборами в течении месяца.
Нежданова каждое лето готовила себе вокальные материалы и разучивала с любимым профессором Мазетти новые арии и репертуары концертов . Чаще всего это происходило на курортах Италии, Франции или Швейцарии.
Запись из дневника: " В отелях Швейцарии не спрашивали паспортов, и я скрывала свою фамилию и профессию. Гуляла каждое утро в горах и пела сколько угодно "..
Так продолжалось пока не наступил 1914 год. Русские, находившиеся в Италии, оказались отрезаны от родины, пришлось искать путь через Турцию. Пароходы были переполнены, и лишь чудом удалось достать билеты для Неждановой и семьи Мазетти. Они вернулись в Москву через Одессу, по пути их маленький теплоход едва уцелел, немецкий крейсер прошёл в километре от них.
С этого момента жизнь певицы изменилась , она активно участвовала в благотворительных концертах, чтобы выручить средства для фронта, но организм певицы не выдержал перенапряжения. Она заболела дифтеритом. А когда поправилась, судьба подарила ей неожиданную встречу.
Октябрьскую революцию Нежданова встретила с большим энтузиазмом. Бесплатно выступала в цехах заводов , фабрик , часто выезжала в деревни и отдалённые поселки, и очень гордилась, что пела на митингах, на которых выступал Ленин.
После революции выступать стало нелегко, в залы пришла новая публика, и Антонине Васильевне становилось не по себе когда во время ее выступления между рядами раздавался смех. В 1922 году, измученная революционными лишениями, Нежданова, при помощи Луначарского, вместе с Головановым отправились на зарубежные гастроли. Турне по городам Западной Европы и Прибалтики стало грандиозным, за 9 месяцев она выступила почти 50 раз. За границей Неждановой предлагали райскую жизнь, но когда иностранный импресарио вручил ей контракт на гастроли по Америке она не на шутку испугалась. Вместе с Головановым они придумывали всяческие отговорки , и как только получили телеграмму из Большого с просьбой вернуться, поспешили обратно в Москву.
Антонина Васильевна выступала на сцене больше 30 лет. Богатый опыт оперной певицы использовала в педагогической работе, в 1936 году ее пригласили преподавать в студии Большого театра, затем в студии Станиславского. Нежданова неожиданно для самой себя увлеклась общественной деятельностью, занялась организацией конкурсов, фестивалей, песенных слётов и поиском талантов.
Помимо оперных партий также исполняла камерные вокальные сочинения, часто выступая в ансамбле с мужем Н. С. Головановым. В обширный репертуар (свыше 700 произведений) певицы входили произведения С. В. Рахманинова, П. И. Чайковского, Л. ван Бетховена, Ф. Шуберта, И. Ф. Стравинского и др., значительное место занимали народные — русские, украинские и белорусские песни, романсы. Участвовала в Исторических концертах С. Н. Василенко. Концертировала за рубежом (1922) и в городах СССР.
По отзывам критики, голос певицы отличался прозрачностью, верностью интонации и непревзойдённой техникой колоратуры. Не обладая большим, тем более красивым от рождения голосом, певица, по мнению исследователей, в результате упорных занятий значительно расширила диапазон своего голоса, достигла полноты звучания во всех регистрах, широкой кантилены, блестящей виртуозности.
В разные годы партнёрами певицы на сцене были П. Словцов, Л. Собинов, Ф. Шаляпин.
С 1917 года вела широкую музыкально-общественную деятельность. Участвовала в шефских концертах для рабочих, крестьян, воинов Красной Армии.
Герой Труда (1925).Народная артистка СССР (1936). Лауреат — исполнительница вокализа (Песни без слов) Сталинской премии I степени при участии композитора С. В. Рахманинова (1943). Доктор искусствоведения (1944).
С 1924 выступала на радио. Записывалась на грампластинки.
С 1936 года преподавала в оперной студии Большого театра, в Оперной студии имени К. С. Станиславского, в 1943—1950 годах — в Московской консерватории (с 1943 года — профессор). Весной 1943 года скончался Рахманинов, посвятивший ей свой "Вокализ". Среди её учеников — И. И. Масленникова, А. Д. Масленников, М. П. Максакова, А. Воскресенская, Л. О. Гриценко, Р. В. Котова, Л. В. Лубенцова, Н. Добриянова (Болгария) и другие.
Автор многих статей по вокальному искусству. Под её редакцией вышло 11 сборников вокальных произведений.
Антонина Васильевна умерла 26 июня 1950 года в Москве. В её честь прошёл грандиозный прощальный вечер , на котором дирижировал её верный спутник Николай Голованов.
Похоронена 29 июня на Новодевичьем кладбище (участок № 3).
НЕСРАВНЕННАЯ
Русская Золушка, певица радости жизни, «несравненная», эти и другие эпитеты щедро раздавали Анастасии Вяльцевой ее многочисленные поклонники. Судьба ее поистине удивительна, ведь мало кому удается из обычной горничной превратиться в самую богатую, красивую и известную женщину России. Билеты на ее концерты раскупались с завидным постоянством, граммофонные записи в ее исполнении выходили невероятными тиражами, ее фото имелось в каждом престижном столичном салоне.
Родилась Анастасия Вяльцева 1(13 марта) 1871 года в слободе Алтухово Севского уезда Орловской губернии, в бедной крестьянской семье. Однако в селе она почти не жила. Отец умер, когда Настя была совсем маленькой, и мама увезла детей в Киев, где еще как-то можно было выжить.
Мама устроилась на работу в прачечную. Для восьмилетней Насти тоже нашлось занятие, мама договорилась, и девочка начала трудиться в мастерской дамского платья в качестве ученицы. Она постоянно что-то мыла, чистила, скребла, бегала в расположенную неподалеку лавку, и получала оплеухи от работниц мастерской с утра до вечера. В ее обязанности входило также подавать портнихам разогретый утюг.
Девочка прошла хорошую школу выживания и выносливости, научилась быть постоянно готовой ухватиться за соломинку, чтобы как-то изменить свою судьбу.
В роли судьбы вновь выступила мать – устроила одиннадцатилетнюю Настю подгорничной в одну из гостиниц. Все то же подай-принеси, но только на людях и при чаевых – гостиница располагалась на Крещатике.
А спустя два года Настя, убирающая комнату и что-то напевающая, неожиданно попалась на глаза одной опереточной приме. Та растрогалась: «да у тебя есть голос, да тебе нужно учиться петь».
На следующий день Настя отправилась в театр, к антрепренеру С.Ленчевскому, который, поразмыслив, принял ее в труппу. Сегодня он известен только благодаря этому пятиминутному эпизоду своей биографии.
Взлет был одновременно плавным и стремительным, как будто по параболе. Танцовщица в балетной труппе Ленчевского, певица в его же вокальной труппе, хористка в Киевской опереточной антрепризе, сначала статистка, а затем артистка на вторые роли в нескольких балетных труппах.
Мелкие столичные театрики, столичный же Малый театр, роль молодой цыганки Кати в обозрении «Цыганские песни в лицах», выступление с веселой песенкой.
В этот момент парабола, наконец, разворачивается и устремляется вверх. Анастасию Дмитриевну заметила пресса, у нее появляются собственные поклонники, артистический Петербург обсуждает тайну «вяльцевской улыбки».
Вяльцева же, как мы помним, трудяга, вместо того, чтобы купаться в лучах неожиданной славы, она берет уроки пения, при этом выбирает лучших педагогов, какое-то время проводит в Италии, где, опять-таки, проводит время с учителями, а не с модной молодежью.
И в 1897 году – Москва, сад «Эрмитаж», первый сольный концерт. В том, что в России зажглась новая звезда, теперь уже никто не сомневается.
Выступления, записи на граммофонные пластинки, непродолжительные участия в престижных антрепризах. Море прессы, обсуждающей «странный наркотический аромат ее голоса». Кто-то придумывает красивую легенду о ее происхождении, она особо не противится.
Теперь Анастасия Вяльцева – не провинциальная крестьянка, а незаконнорожденная дочь какого-то вельможи, отданная на воспитание в крестьянскую семью.
Расценки на концерты достигают фантастических высот, сопоставимы разве что с шаляпинскими. Многочисленные долгие гастроли – до сорока в год – ради которых куплен и прекрасно оборудован собственный железнодорожный вагон.
Какой-то невероятный, немыслимый бытовой антураж – дорожки, усыпанные цветами, гримуборные, украшенные пальмами и белыми лилиями. Все лишнее, ненужное, но как раз эти мелочи лучше всего свидетельствовали о жизненном успехе исполнительницы.
Разумеется, множество слухов, в том числе запущенных газетами. Писали, например, что когда братья Елисеевы строили свой магазин на Невском, они велели архитектору устроить специальный зал для выступлений Вяльцевой – и больше никого. А может, это был не слух. Из двадцать первого столетия, увы, уже не видно.
Современники звали ее «королевой романса» и «белой цыганкой».
Художник Илья Репин восхищался: «Вот что значит истинный талант! Вот где душа гения, озаренная божественным отражением!» А силач Иван Поддубный говорил: «В России есть три знаменитости: я, Горький и Вяльцева».
Красивый роман с Василием Бискупским – дворянином и блестящим офицером. Когда Василия Викторовича ранило на войне, Анастасия Вяльцева бросила все и рванулась на фронт, за любимым. На собственные деньги обустроила там санитарный поезд, сама стала сестрой милосердия и ухаживала в этом поезде не только за Бискупским, но и за другими ранеными.
Они долго не могли пожениться – браки между офицерами и «певичками» были категорически запрещены. Анастасия Дмитриевна добилась личного разрешения Николая Второго, и это, разумеется, тоже обсуждалось.
А еще была благотворительность – так же, как и все, за что она бралась, сверх меры, через край.
В те времена благотворительностью занимались все, кто был более или менее при деньгах, иначе просто неприлично. Не была исключением и Вяльцева. Разве что список ее жертвований не сводился к дежурным подачкам в ближайшую церковь «на новый иконостас».
Во-первых, в семье Вяльцевой жили воспитанники – девочка и мальчик (мальчика, кстати, подбросили на одном из концертов, в огромной корзине с цветами).
Во-вторых, не счесть других детей, которым она просто помогала материально. В-третьих, постоянные концерты в пользу харьковского Ольгинского приюта и столичного приюта «Ясли».
В-четвертых, родной брат Ананий, постоянно помогающий «Обществу попечения о бесприютных детях имени княжны Марии Николаевны» тоже результат ее воспитания.
В-пятых, в-шестых, в-седьмых. На своей родине, в Алтухове певица обустроила приют для рожениц. В Виленской губернии восстановила две полностью сгоревшие деревни.
Благотворительный концерт «в пользу детей рабочего люда». На улучшение материального положения Тверского округа. Для улучшения материального положения учеников, окончивших городские начальные училища. Для улучшения работы женских медицинских курсов. В пользу театральной труппы царицынского сада «Конкордия».
Что ей эта «Конкордия»? Видимо, сильно упрашивали, не могла отказать.
В 1904 году сенсацией стало ее гастрольное турне по Дальнему Востоку. Цены на билеты, по словам Василия Немировича-Данченко, брата знаменитого режиссера, были «шаляпинскими». Однако публика, что называется, валила валом.
Вот что писал «Харбинский вестник»: «Концерт А.Д.Вяльцевой в субботу в театре Арнольдова привлек массу публики, несмотря на непролазную грязь на пристани. Извозчики из Нового Харбина довозили пассажиров только до начала китайского базара и дома, где была гостиница Бристоль; после чего публика при лунном освещении должна была пешком пробираться до городского сада».
А вот и газетный отчет о выступлении Вяльцевой: «Зал трещит от публики. «Негде яблоку упасть». Взвился занавес и на эстраде появилась грациозная А.Д.Вяльцева, одетая в скромное серое платье. Ей преподнесли роскошный букет… Первому романсу, спетому артисткой заметно уставшим от дороги голосом, скептики не спешили аплодировать, то с каждой новой песней мысленное расстояние между артисткой и слушателями делалось все меньше, пока, наконец, публика не отдалась всецело обаянию этого прекрасного голоса, чарующего своей выразительностью.
Громы аплодисментов и полное энтузиазма bis сопровождали каждый пропетый романс. Зал был покорен артисткой».
Деньги же от этого невероятно утомительного турне пошли в пользу «увечных и семейств убитых нижних чинов пограничников».
А в 1912 году правительство вдруг отказало лейтенанту Седову в финансировании его проекта – путешествии на Северный полюс. Узнав об этом, Вяльцева вместе с Шаляпиным и Собиновым, дали несколько концертов и собрали приличную сумму, необходимую для начала подготовки. А потом к этому сбору присоединились и другие. Стало понятно, что экспедиции – быть.
В том же 1912 году Вяльцева стала сильно уставать. Врачи твердили в один голос – переутомление. Так продолжалось до тех пор, пока певица не потеряла сознание прямо на сцене, во время курской гастроли.
Газеты сообщали о плеврите, о тифе. После чего все-таки догадались провести тщательное обследование и обнаружили рак крови.
Не помогало ничего – ни модный швейцарский профессор Эндерлен, ни еще более модный столичный тибетский целитель Бадмаев. В конце концов пошли на крайность – под наблюдением доктора Плеша, специально для этого выписанного из Германии, провели прямое переливание крови. В качестве донора выступил любящий муж.
Это окончательно сгубило Вяльцеву. У них были разные группы крови, а их частичная несовместимость еще не была открыта. В полном отчаянии призвали петербургского гипнотизера Гольца, практически на руках у которого она и скончалась 5 февраля 1913 года.
В доме усопшей чуть было не рухнули деревянные перекрытия – столько народу шло прощаться. За гробом шли около 160 тысяч человек.
«Русское слово» писало: «Сегодня хоронили Вяльцеву. Петербург давно не видел столь грандиозных похорон. Туманное, хмурое зимнее утро. На сером фоне петербургского дня так странно выделяются белые цветы на гробе.
Вся Морская, весь Невский за несколько часов до выноса тела запружен народом. В толпе, идущей за гробом, слышны рыдания. Многие бросают цветы под колесницу. Толпа все растет и растет. С непокрытыми головами стоят тысячи людей».
«Раннее утро» высокомерно написало: «Что такое Вяльцева? Когда умирал Чехов, то почти никто в России не следил за ходом его болезни». Газета чуть было не растеряла всех подписчиков.
«Трудовая копейка» отчиталась перед своими подписчиками: «Вчера в московских кинотеатрах демонстрировали «Похороны А.Д.Вяльцевой». Перед зрителями на ленте были показаны «А.Д.Вяльцева в гробу», «Похоронное шествие по Невскому проспекту» и «Портрет Вяльцевой». Картина занимает 65 метров».
Когда же огласили завещание, то обнаружилось, что большая часть капитала предназначена благотворительности.