Венок сонетов
I
Сквозь камень пробивается трава
В овраге возле старого барака.
Лежит в тени бродячая собака –
Покоится на лапах голова.
На пустыре – весенний нашатырь,
В нем плавают бездомные мальчишки.
Все будто взято из затертой книжки –
Весна, трава, мальчишки и пустырь.
Настанут дни, и им прощать не будут
Ни их корней, ни этих пустырей.
Но и они все это не забудут –
Дни как в бреду, и ночь - как запятая…
Так травы лезут вверх из-под камней,
Обочины дорог заполоняя.
II
Обочины дорог заполоняя,
Топорщатся дурман и белена,
Кипит полынь, и тянется война
Меж коноплей и маком... Неживая
Чадит река, Аидом отливая –
Асфальтовый, нагретый солнцем Стикс -
Извечной неизбежности ремикс,
С рождения последняя прямая.
Ты был травой и станешь ею скоро.
Вселенная в огне, и умер бог.
И для тебя последняя опора -
Давить на газ, уже не замечая,
Как стрелы расчехлил чертополох
У самого асфальтового края.
III
У самого асфальтового края
Дрожит тобою брошенный Харон –
Пугая рыком галок и ворон,
И вхолостую дизель допивая…
В примятой паутине повилики
Пока еще живут твои следы.
Видна река и роща у воды,
И на стремнине пляшут солнца блики.
Здесь будешь счастлив ты, согрет и сыт,
Но, выполнив трагедии каноны,
Однажды возвратишься в свой Аид -
К дороге, что звенит как тетива -
Где словно ветвь из рощи Персефоны
Торчит чертополоха голова.
IV
Торчит чертополоха голова
И, лепестки бутона раскрывая,
На широте небесного вайфая
Постит в зенит забытые слова.
Их смысл сокрыт живущим второпях –
Тем, кто ведет о смыслах разговоры.
Их понимают муравьи и горы,
Блаженные и бабы на сносях.
Пусть мир велик, а разум мой так мал -
Но на пути меж тьмой и настоящим
Я тоже эти звуки понимал –
Когда в груди от первых вдохов жгло,
Когда меня, беспомощно кричащим,
Сюда каким-то ветром занесло.
V
Сюда каким-то ветром занесло
Его на пару дней. В толпе вокзальной
На полпути меж кассами и чайной
Взглянув наружу, в пыльное окно,
Он на себе поймал случайный взгляд
Ее, такой же мимо проходящей
И в окна механически глядящей –
Так дети полусонные глядят.
Сцепившись протрезвевшими глазами,
Но не пе-ре-ста-ва-я уходить,
Они, еще того не зная сами,
Друг другу под ребро вогнали финку…
И эти раны долго будут ныть
Под ноября заевшую пластинку.
VI
Под ноября заевшую пластинку.
Под ноября заевшую пласти…
Легко дремать и сны свои пасти,
Как пастушок пасет свою скотинку.
Вот белый сон, он пахнет теплым хлебом
Из той печи, которой нет давно.
Вот красный, как отцовское вино –
Все норовит сбежать и слиться с небом…
А этот серый… он все время снится.
В нем нет ни расставаний, ни войны,
Но до чего ж мучительно он длится -
Как бесконечный визг гвоздя по цинку.
В нем вижу я себя со стороны -
Потрёпанную бурями пушинку.
VII
Потрёпанную бурями пушинку
Ты не лови – лишь взглядом проводи –
Пускай летит. Того гляди дожди,
Они ей не простят в пути заминку…
Кто тот злодей, что нас по кругу водит
И держит, шутки ради, взаперти?
Что за рука нас ловит на пути
К тому, чего потом не происходит?..
Когда чертополоха парашют
Упал в канаву на краю дороги,
Стоял ноябрь, безрадостен и лют.
И многое потом произошло -
Мели снега, и умирали боги.
Но час пробил, и семечко взошло.
VIII
Но час пробил, и семечко взошло,
Хоть это каждый раз подобно чуду.
Еще недавно (я о том забуду)
Февральской хмарью мир заволокло,
И чуть мерцал неверный солнца свет -
Так на заре времен в семейной драме
Лампада тлела в элевсинском храме
И освещала скорбный силуэт.
Но даже скорби истекает срок -
Сменила траур стойкая Деметра
На васильковый праздничный венок,
И ввысь взметнулся вдоль дорог и троп
Чертополох, и запылал от ветра
Его цветок - как стрел лиловых сноп.
IX
Его цветок - как стрел лиловых сноп,
В его шипах заходятся цикады.
Ни боги, ни проворные дриады
Через него не направляют стоп.
Угроза сильным и для слабых щит.
Тому же, кто сломать его пытался,
Большой ценой и муками достался
Смысл «Nemo me impune lacessit».
И пусть суровый вид его пугает -
Любая дочь увидит в нем отца,
Любая мать в нем сына угадает…
Где силу взять, чтоб в ней любовь звучала
И строй держать, не потеряв лица -
Как тайна без конца и без начала.
X
Как тайна без конца и без начала
Раскинулся вселенский океан.
Как долго сквозь беззвучный ураган
В его волнах твой утлый челн бросало.
В горниле света, у истоков мира,
Тебя кроил предвечный звездопад.
Ты собран из пылающих Плеяд,
Из Южного Креста и Альтаира.
И думая, что может быть, как знать,
Ты появился здесь не без причины –
Чтоб этот мир смог сам себя познать –
Куешь ты, как мифический циклоп,
Спасение от Хроноса пучины -
В грядущее глядящий перископ.
XI
В грядущее глядящий перископ
Способен предсказать рожденье мира,
Открытие бессмертья элексира,
Закат светил и мировой потоп…
Но разве он способен описать,
Как паутинкой лед ползет по луже,
Которая становится все уже
И застывает вся минут за пять…
Он не заметит сотен мелочей –
Ни огонька в печи, что греет ноги,
Ни полуночных дружеских речей –
Всего того, что не оставит след -
Как куст чертополоха у дороги.
Придёт ноябрь. Глядишь - его уж нет…
XII
Придёт ноябрь. Глядишь - его уж нет –
Прозрачного безмолвия намедни,
Где каждый лист – как будто бы последний
На поезд отбывающий билет.
Счастливчик, заскочивший на ходу,
Садись к окну и уезжай из ада -
Из этого предзимнего распада,
В котором смерть дудит в свою дуду
И клочьями дымят чертополохи,
Раскачиваясь в жертвенной мольбе…
За окнами ноябрь. Конец эпохи,
В которой было всякого немало,
Но все, что стало дорого тебе,
Ветрами вместе с пухом разметало.
XIII Мариуполь
Ветрами вместе с пухом разметало
Безумие июньских тополей.
Вдоль заново отстроенных аллей
Гуляют люди… К вечеру устало
В заливе разгружаются баркасы…
Все как всегда. На все хватает сил…
Но обрамляют тысячи могил
Многоэтажек гнутые каркасы
И то и дело в небе, меж ветвей,
В неуловимом воробьином раже
Мелькают стайки умерших детей.
Желток луны роняет в море свет.
Разлит в блакитно-жовтiм пейзаже
Бессмертья ускользающий секрет.
XIV
Бессмертья ускользающий секрет.
В каких еще непостижимых далях,
В мистических божественных граалях,
Во тьме веков твой затерялся след?
Тебя искали все кому не лень –
Алхимик, жрец, воитель и философ,
Над тайнами бессмертия вопросов
В раздумьях коротая ночь и день.
И все они смотрели не туда,
Где был ответ столь явственно и зримо -
Чудесных воскрешений череда.
Где смерти нет, а жизнь всегда права -
Где каждый год весной неукротимо
Сквозь камень пробивается трава.
XV
Сквозь камень пробивается трава,
Обочины дорог заполоняя.
У самого асфальтового края
Торчит чертополоха голова.
Сюда каким-то ветром занесло,
Под ноября заевшую пластинку,
Потрёпанную бурями пушинку.
Но час пробил, и семечко взошло.
Его цветок - как стрел лиловых сноп,
Как тайна без конца и без начала -
В грядущее глядящий перископ.
Придёт ноябрь. Глядишь - его уж нет -
Ветрами вместе с пухом разметало
Бессмертья ускользающий секрет.
Арнсберг, январь-март 2022