АНАТОЛИЙ АКВИЛЁВ
(1923 - 1985)
Земля моя, не говори,
какой ты завтра ждешь зари,
когда в твоем березняке
тихонько свистнут снегири.
Да, каждый день оставит след
и превратится в яркий свет,
и снова вычертит Земля
орбиты голубой браслет.
Опять под солнцем деревцо
завяжет новое кольцо,
и я, взглянув на сына вновь,
увижу вдруг свое лицо.
И я подумаю: ну вот,
настал теперь и твой черед.
Иди же, ленинец, вперед!
Мы шли в свои семнадцать лет
в войной расстрелянный рассвет,
где снег в крови, как партбилет
у тех, которых больше нет.
ТЯЖЁЛЫЙ СЛЕД
Сергею Орлову
Тяжелый след. Упрямый след.
Под пулеметами. Ползком.
Еще мне, может, двадцать лет
плеваться одерским песком.
Еще я вижу до сих пор
в зрачках погибших в этот день,
как брошенный войне укор,
вовсю цветущую сирень.
Так кто ж осмелится сказать
когда-нибудь тебе и мне:
Война прошла, зачем писать
о том, что было на войне?
ВОРОНЬЯ ГОРА
Михаилу Дудину
Приду я сюда на рассвете,
чтоб горестный голос утих.
Под бруствером – мой
двадцать третий.
Как мало осталось в живых!
Стою над Вороньей горою
средь старых могильных седин.
Становится страшно порою,
как будто на свете – один.
Сниму перед ними фуражку,
взгляну на заросший бугор:
кому из нас более тяжко –
никак не пойму до сих пор.
Земля не подобна ни раю,
ни аду с проклятой тоской...
Я каждую ночь умираю
за вас
над своею строкой.
ПОЛЕВОЙ ЦВЕТОК
В обороне, у брошенных сел,
Средь несжатого хлеба да кочек
Он на бруствере тихо расцвел –
Голубой полевой василечек.
Будто нас не пускал на восток
И глазами, молящими очень,
К нам заглядывал в души цветок –
Голубой полевой василечек.