Прыймак Елизавета Николаевна
Рук. – Нестерова Ираида Витальевна
Челябинская область
Живу за вас
Это был третий день нашего пребывания в Польше. Наконец добрались до Кракова, а оттуда на электричке доехали до Аушвица. Шли молча, даже ступать старались бесшумно. Мама держала меня за руку, и чем дальше мы продвигались, тем крепче сжимались наши ладони. Мы остановились, и все мое тело оцепенело от увиденного. Стало так страшно, что захотелось закрыть глаза. Освенцим... Крематорий… Там плохо растет трава. Туда не садятся птицы. Я закрыла глаза, но темнота не наступала. Знаете, как бывает, закроешь глаза – и черно, а когда надавишь на них, а потом отпустишь – расплываются круги. Я попробовала, но чернота не наступала, наоборот, стало светло, и я отчетливо увидела лица людей: мужские, женские и детские. Они были повсюду и смотрели на меня. И мой страх вдруг прошел, и по всему телу разлилось тепло. Не открывая глаз, я попыталась дотянуться до них рукой, но ничего не почувствовала – пустота. Это были души, души тех, кто не дожил, не долюбил, не доучился, не доиграл в куклы, не дождался... И в этой звенящей тишине я услышала: «Живи за нас! Живи за нас!» Голоса сначала шептали, а потом становились громче – по нарастающей. Я испугалась и открыла глаза. Показалось.
Вокруг было много людей разных национальностей. Они стояли как вкопанные и молчали. О чем они думали? Что видели? А может быть им тоже что-то показалось?
Когда возвращались, я спросила маму: «А Бог, правда, есть?» Она кивнула. Мама не могла говорить, у нее стоял ком в горле. Тогда я спросила еще: «А как он смог такое допустить? Как?!» Мама посмотрела мне в глаза и заплакала.
Я обычная девочка, живу обычной жизнью: учусь, гуляю, играю, путешествую, занимаюсь спортом. Но теперь, побеждая в соревнованиях или олимпиадах, я мысленно говорю: «Живу за вас!» И если несу домой в дневнике пятерки, то тоже с гордостью говорю: «Живу за вас!» И даже когда падаю с велосипеда, разбив в кровь коленки, еле сдерживая слезы, я молитвенно повторяю: «Живу за вас!»