Графиня

Графиня, у камина примостясь,
на липовой скамеечке сидела,
исподтишка, бросая, то и дело,
игривый взгляд на то, что делал князь.
Смятенный граф, размашисто крестясь,
влетел, как ветер выдохнув: "Война!"
Графиня громко ойкнула, она
была готова спрятаться в камине.
А князь, как подорвавшийся на мине,
разрыва ужас ощутил сполна.

Графиня с чаем поедает булку,
лаская взглядом сладкий натюрморт -
графин, четыре яблока и торт.
А в это время граф вставляет втулку.
- Подайте мне зелёную шкатулку,
Антуанетта, - просит граф жену.
Тишь воцарилася надолго. - Ну!
Вот наконец-то стук о блюдце чашки.
- Откуда эти барские замашки? -
Графиня мужу, - Я те подмигну!

Графиня спала в кресле у двери.
Летала муха, нервничая очень.
Напротив граф сидел, в преддверье ночи
окрашен кровью бархатной зари.
Моноклями, как строгое жюри,
поблескивала стёклами веранда.
Вдали трындела сонно сарабанда,
и звуки долетали с ветерком.
Взгляд графа, по жене скользнув мельком,
с тоской упёрся в дерево серванта.

Графиня усмехнулась острой шутке –
сострил знакомый с детских лет маркиз.
Граф на салфетке рисовал эскиз,
Графине стиль его казался жутким.
Гуся подали в пару к жирной утке,
в столовой воцарилась тишина.
Молчали все: маркиз, его жена,
графиня, граф, их дети и служанка,
молчал и князь, и князя содержанка,
и только мило пукнула княжна.

Графиня ковыряется в зубах.
Тоска навязла, было нестерпимо
тоскливо. Фуга, некогда любима,
звучала скучно, думалось "ах, Бах".
Который час? Ресниц тревожный взмах,
открылся глаз, до этого закрытый.
"Как надоел мне этот позабытый
и богом, и людьми промозглый край".
- Сонату, дорогой, мне Моцарта сыграй.
Слуге: - Посуду убирай, мы сыты.

Графиня стригла ногти. На столе
стоял стакан, лежала табакерка
и в центре карамелек бонбоньерка.
Клочок письма в каминной тлел золе.
В тени гравюра "Вид Па-де-Кале"
какой-то аллегорией казалась.
Ларца янтарного цена кусалась:
"По-видимому, стоит отступить
и подешевле что-нибудь купить" -
спокойных мыслей скатерть мягко стлалась.

Графиня ждёт ребёночка, княжна
ждёт крёстной стать с особым нетерпеньем.
Их развлекает капитанша пеньем,
пришедшая какого-то рожна.
Явился граф, красавица жена
пытается привстать, но неудачно.
В саду садовник выругался смачно,
как будто в точку руганью попал.
Графиня села, чуть ли не упав,
помадой графу щёку перепачкав.

Графиня шла вдоль берега реки.
Нырял с пенька студент из Лиссабона,
шипела на воспитанницу бонна,
вдали удили рыбу рыбаки.
"А утонуть мне было бы с руки" -
подумала, и ужаснулась мысли.
Под лифчиком лениво сиськи кисли,
рука зонта сжимала потно ручку.
С востока нагоняла быстро тучку
с ведёрками весна на коромысле.

Графиня в спальне. Думая прилечь
чулочки с ног в бараники скатала.
Окно прикрыть на цыпочки привстала,
сквозняк ознобом прикоснулся плеч.
Во двор: "Потапыч, затопи-ка печь!"
не доносилось со двора ни звука.
Распространилася дневная скука
на всю усадьбу, выгон и окрест.
"А может мне сегодня съездить в Брест?"
Вошёл Потапыч, только после стука.

Графиня за столом читала книгу.
Дрова в камине весело горели.
Картинки разноцветные пестрели,
герой романа затевал интригу.
Вчера по службе граф уехал в Ригу.
"Сейчас, должно быть, он ещё в пути...".
Поправила графиня бигуди.
"На бал придёт сегодня предводитель...".
За дверью капитан одёрнул китель,
и постучался, прежде чем войти.

Графиня брала на руки кота,
и гладила его и теребила.
Но всё равно, как сильно не любила,
её смущала графа нагота.
"Пройдут – подумала – она года,
и, может быть, появится привычка".
В открытое окно влетела птичка,
кот выскользнул и кинулся ловить.
Графиню муж пытался удивить,
но у него во рту потухла спичка.

Графиня пишет матери письмо:
"...во сне сегодня видела сову.
Родится дочь, Манефой назову.
А если сын родится, то Кузьмой.
...Марго убрала волосы тесьмой,
и выглядит простою поселянкой.
...пленилась я волшебною полянкой –
вчера мы в лес ходили погулять.
...садовнику жена, такая бл*дь,
разбила голову аптечной склянкой".

Графиня по дорожке шла. В саду
цвели обыкновенные цветы.
Бассейну было скучно без воды,
сирень внимала чёрному дрозду.
- Куда ты, Анна? – вырвалось – В пи*ду!
И извиняться вовсе не хотелось.
- Ты что-то, Анна, нынче распи*делась.
Идёшь пить чай к Зыковичам? – И-ду…
Поджарившимся грешником в аду,
ругательство на языке вертелось.


Графиня пишет матери опять:
"Родился сын, Кузьмою не назвала.
...читаю финский эпос "Калевала" -
что есть, того у финнов не отнять.
...уже успела зала провонять.
Сигары по-полтиннику прислали.
...приветы передай Жужу и Лали,
сынишку назову в отца их честь.
Ну, буду закругляться, скоро шесть.
Мы ночью с малышом совсем не спали".

Графиня видит в небе облака,
в неясной чёрточке угадывает птицу.
Озябши пальчики, запрятав в рукавицы,
из снега вылепляет колобка.
И жизнь ей кажется не так плоха
в провинции, в глуши без телеграфа.
Графине скучно без проделок графа –
уехал он решать дела в уезд.
Уже зажглась одна из первых звезд,
Графиня шепчет: "Эпсилон Жирафа".

Графиня ванну принимать идёт,
ей весело от предвкушенья влаги
и полотенец праздничные флаги,
с бельишком свежим, на руках несёт.
Она смешную песенку поёт
и медленно в горячее садиться.
Набаловавшись, начинает мыться:
намыливает шею, плечи, грудь,
внизу ласкает, прикасаясь чуть,
желая самоудовлетвориться.

Графиню врач осматривает дома,
- Вы что это, любезная болеть?
Извольте водки принести велеть.
У вас на ягодице гематома!?
- Я у Ренаты, хоть едва знакома,
беру уроки верховой езды.
Вчера, некстати натянув бразды,
я дала шпор, и сбросил жеребец!
Так пи*данулась, думала пи*дец!
- Услышит кто, графиня!? – До пи*ды!

Графиня ищет то, что потеряла.
Валяется банкетка на боку.
"Собака наносил сюда песку" -
и ступни вытерла о покрывало.
Надела тапочки, и сев устало,
заплакала, по-бабьи, просто так.
Классический за ширмою бардак:
валяется расчёска, тюбик крема,
кусочек ваты, "Жизнь животных" Брема,
перо, заколка, бусинка, пятак.

Графиня с мужем на семейном ложе.
Её головка на его предплечье.
Рассматривая мужнино увечье,
щипает, оставляя след на коже.
Она его на восемь лет моложе,
душой и телом в мужа влюблена.
- Почувствуй, дорогой, как я сильна,
ещё чуть-чуть, и выверну мизинец,
похоже у тебя он якобинец,
как вся твоя большая пятерня.

Графиня разливает чай. Сервиз
красив рисунком – золото на чёрном.
Эклер надкушен, с видом обречённым,
напротив князь упорно смотрит вниз.
- Не дуйтесь, Вольдемар, скажите: cheese!
Ведь не испортит наших отношений
такой пустяк: одно из поражений,
в котором вы себя должны винить.
Ну не могу я мужу изменить!
Проблеме этой нет и нет решений.

Графиня пьяная лежит в кустах
шиповника, и думает подняться.
Ей, полумёртвой, нечего бояться
с безумною улыбкой на устах.
Как будто платье в нескольких местах
уже не соответствует размеру.
Она пила вино, не зная меры.
Желая время побыстрей убить,
любой из нас предпочитает пить:
ещё свежи на памяти примеры.

Графиня вышла из дому, пройтись.
Запущенный недуг сковал движенья.
Под ложечкой испытывая жженье,
с трудом смогла с крыльца спуститься вниз.
"Болеть, покамест не умру - девиз
трусливый, недостойный светской леди".
В песочнице играли чьи-то дети.
Каталась на качели лицеистка.
С графинею раскланялась статистка
массовок безголосых в оперетте.

Графине как-то ночью не спалось.
Она с открытыми глазами млела:
"Наверно холодца я переела..."
Вот, наконец, уснуть ей удалось.
Ей снился сон: слепая, чья то злость,
и страх присутствовал во сне, отчасти,
расколотый, как зеркало, на части;
и в каждом, отразив себя осколке,
он выпускал холодные иголки,
и воля подчинялась злобной власти.

Графиня сочиняла на досуге
какие-то несносные поэзы.
Она была умна для поэтессы,
к тому же не нуждалась в нежном друге.
Она писала - ...шаг её упругий
чеканил византийские монеты...
В такой манере корчились, воспеты:
Наполеон, Октавиан, Сусанин.
Графиня продолжала там же - ...Жаннин
был голос тих, и очи вверх воздеты...

Графиня в волейбол играет с дворней.
Садовник подаёт. Подача. Сетка.
Его жена пытается кокеткой
смеяться в веер, и махать проворней.
Борьба в игре становится упорней.
Подолгу перекидывают мячик.
И колченогий сторож тоже скачет,
и трудные мячи же достаёт,
к всеобщему восторгу. Подаёт
садовник. Сетка. Переход подачи.

Графиня знала восемь языков,
но древнегреческий она не знала.
И общий с мужем даже не искала,
как пороха нюхнув его носков.
Раскроено из маленьких кусков
её семейной жизни одеяло:
муж спит, муж жрёт, нажравшись до отвала,
идёт в сортир, и там сидит до Пасхи,
его противный член, противны ласки,
застойный запах пота, сцак и кала.

Графиня без сознания, почти,
ещё чуть-чуть его и потеряет.
Ей доктор вену бритвой отворяет,
и графу говорит: - Ты не сочти
за труд, немного водки, но учти
не менделеевской, а вашей хлебной...
Сервант резьбою был великолепной
отделан, и блестел отполирован.
Став, после рюмки, более раскован,
ему разлился речью врач хвалебной.

Графиня уничтожила клопа,
её стошнило тут же простоквашей,
кусочком дыни, гречневою кашей...
- Как я неординарна и глупа.
Садовник ямки под сирень копал
в зелёных сапогах и макинтоше.
- Семь пятьдесят... - расходы подытожил,
и потянувшись, встал из-за стола
в шлафроке граф. Прислуга подтерла
в столовой пол, на кухне и в прихожей.

Графиня: длинный нос, в больших глазах
сверкает всё, что только отразиться.
Она мила, когда с детьми резвиться,
в дырявой кофте в нескольких местах.
Блестит в её роскошных волосах
росою седина обильной. Старость,
как говориться, никому не в радость,
но всем нам предстоит смириться.
Безделием графиня, не томится,
но мало ей, болезненной, осталось.

Графиня чешет спину о косяк
двери веду... - какая ерунда!
Графиня у заросшего пруда,
под гогот вожака гусей косяк
неспешно ковыляет... - всё, иссяк!
Сгустилась мысль, как кровь от духоты...
Графиня бдит. Весенние коты,
под окнами, не издают ни звука.
Графиня мне в упрёк: "Какая мука,
меня не понимаешь даже ты!"

Графиня долго приказала жить.
Она скончалась, подхватив "испанку".
Поехали за гробом спозаранку,
садовник принялся могилу рыть.
Жена садовника пыталась выть,
два раза, только не найдя поддержки,
ушла к себе, и грецкие орешки
раскалывала с помощью ножа.
Уездный врач вздохнул: - Графин...ю жаль...
и к ней бы с майонезом пельмешки.

- Графиня, я люблю тебя! - признался автор.
Она застенчиво потупила глаза,
склонила голову, а шейка, как лоза.
- Отложим разговор, пожалуйста, на завтра.
Явилась к десяти строга и импозантна.
Но автор не рискнул продолжить разговор.
С тех пор он с графом чувствовал себя, как вор,
который не украл, предпринял лишь попытку.
Душевную, притом, испытывая пытку,
он думал: "Стыд какой. Уж лучше под топор".