ВИКТОР АВДЕЕВ
(1923 – 1955)
МОЕ СОВЕРШЕННОЛЕТИЕ
Мне восемнадцать было под Москвой…
Сухих ветвей обугленные плети
Болтались на ветру. И всё на свете,
Казалось, брошено вниз головой.
Был черен снег. Враг прямо в сердце метил,
Но я, и оглушенным, был живой…
Так начиналось совершеннолетье.
Мне восемнадцать было под Москвой.
В разгаре девятнадцатой весны –
Судьба Россия, камни Сталинграда.
Могли ли отступить мы, если рядом
Тела однополчан погребены?
Не знали мы, что город был закатом
Фашистских орд, закатом всей войны…
Я жить хотел – и верным был солдатом
В разгаре девятнадцатой весны.
Двадцатилетье. Курская дуга –
Как радуга из подвигов и славы.
Налево – Курск, Орел в дыму – направо,
Здесь враг впервые "тиграми" пугал.
Прибита рожь к земле дождем кровавым,
Свинцовый дым распластан на лугах.
Не знаю, есть ли в мире крепче сплавы –
Двадцатилетье, Курская дуга.
Приказы Сталина. Ищите в них
Мой первый год из третьего десятка.
Ветрами раздувало плащ-палатку,
Встал вновь на место пограничный штык.
Как сто пудов – саперная лопатка.
Приказы Родины – вот мой дневник!
Хотите, назову их по порядку?
Они дороже мне настольных книг.
Мне было под Берлином двадцать два.
Победой шелестели дни апреля,
В последний раз под лезвием шрапнели
Подрезанная падала листва,
Брели понуро немцы по панели,
Приподнялась над бруствером трава,
И мы к параду чистили шинели...
Мне было под Берлином двадцать два.
В ВЕЙМАРЕ
Над Веймаром пылилось лето,
Дул ветер с пригородных нив.
У ног прославленных поэтов
Стоял я, голову склонив.
Такими их, как скульптор вылил,
Я помню... Взглядом на восток,
Бумаги свиток держит Шиллер,
И Гёте - бронзовый венок...
О двух я думал государствах,
О двух народах, ливших кровь...
Не знал ты, Шиллер, где коварство,
Где - настоящая любовь...
А небо делалось темнее,
Шёл синих туч девятый вал.
И мне казалось, "Прометея"
Великий Гёте завершал...
И вдруг тряхнул я головою,
Уставившись на пьедестал,
И словно выше их, обоих,
Я - рядовой Победы - стал.
За мною были кровь и раны.
Я вспомнил наших сёл пустырь,
И нашу Ясную Поляну,
И Святогорский монастырь...
Но я пришёл не для расправы!..
Потупили поэты взор, -
Не в силах смыть своею славой
Родной Германии позор …
ПОБЕДА
Когда пожар на горизонте гас,
Не раз в землянке тихими часами:
«Мы возвратимся, только ждите нас», –
Писали мы, порой не веря сами.
Была дорога наша далека.
И наконец открылась гордым взглядам
Притихшая немецкая река,
Которую форсировать не надо.
И мы уснули, сбросив сапоги
В ту ночь за годы бурные впервые,
Во сне увидев лица дорогих,
По нам истосковавшихся в России.
ВОЛЖСКИЕ ЗОРИ
Я вырос на Волге, мне Волга была
Роднее моей колыбели.
Река меня на руки нежно брала,
Гудки колыбельную пели.
Взлетали, как чайки, года надо мной,
Стремлениям юности вторя,
И стали моей лучезарной судьбой
Весенние волжские зори.
Кто вырос на Волге, под силу тому
Форсировать Вислу и Шпрее.
Ветрами атак мы врывались во тьму.
Вгрызались во тьму батареи.
На Запад от Волги, от нашей земли,
Не знающей мрака и горя,
Бойцы по полям на штыках пронесли
Крылатые волжские зори.
Я вырос на Волге, мне Волга была
Роднее моей колыбели.
Вернулся – и улица стала мала,
И Волга: всё мели да мели,
Мы стали большими –
Быть Волге большой!
Она разольется как море,
В века от плотин поплывут над землей
Весенние волжские зори.