Посвящается Юрию Гагарину
1.
- Откуда ты?
- Издалека.
- А всё-таки?
- А с неба, с края.
Внизу – сплошные облака.
Вверху – Галактика сплошная.
Как рыба рация молчит,
ни пеленга, ни обстановки.
Шальной секундомер частит,
как сердце мышки в мышеловке.
Приборы врут. Все компаса
показывают прошлый вторник.
На амперметре – три часа
и плюс убытки и протори.
Что у тебя?
- С утра был дождь.
Сейчас – туман. Светло и влажно.
К рябине подбежал бульдог –
сосредоточенный и важный.
Прошёл прохожий – не видать,
одни шаги. Берёзы в почках.
Весна свежа и молода
как только вспаханная почва.
Два голоса. Один – знаком,
густой, мужицкий: - Скоро сеять…
Другой – распевно, шепотком,
как будто на ухо: - Рассея…
Как ты?
- Что я? Пока лечу,
как автомат с автопилотом.
За дальность – временем плачу.
Считаю каждый встречный атом…
Нет, не тоска. Но так давно
уже ни связи, ни контакта…
- Тогда поговори со мной.
- О чём?
- А всё равно.
- Да как-то
не выучился зря болтать.
Мы не поэты. Мы – пилоты.
Не знаю даже, что сказать.
- Начни сначала. Скажем, кто ты?
Из личного дела.
Место рожденья – Россия. Время – не установлено. Приметы – глаза синие. Волосы – русые, ровные. Летал и на самых первых. (Перечень дат и травм). Одновременно с Нестеровым в бою применил таран. Десятилетие – в Арктике. (Первые ордена). По рапорту – снова в Армии. Отечественная война. Дважды горел и падал. Госпиталь. Снова в бой. После войны – испытатель. (Реактивные; флаттер; герой). Шестидесятые годы: инструктор, опять в строю. Практически знает системы: «Восток», «Восход» и «Союз». Скромен, грамотен, сдержан. В решениях – твёрд, настойчив. Подал заявление первым. Заключенье – достоин.
2.
Кто я? Не прочь бы сам узнать,
со стороны взглянуть чуть-чуть…
Всё очень далеко. Лечу.
Вокруг – простор и небизна.
Работа? Да пока всё та ж –
те ж наблюденья, пилотаж.
По мере – сна и тренажу.
Хотел побриться – стоп, гляжу:
не ту электробритву дали.
Обрадовался, разобрал,
чинил, собрал – ба, две детали
вдруг лишние! Ура, аврал!
А в зеркале – сова совой,
немолодой, неглупый, пресный…
Сыграл бы в шашки сам с собой,
да, думаю, неинтересно…
А всё же тянет плечи ноша,
сидит осколком в голове:
набрать одиннадцать и две,
чтоб точно знать, что не вернёшься!
Но ты вернись! – Тогда, потом.
Я буду ждать. Ты понимаешь?
Ты помнишь, как встречала мама
тебя?
Когда?
- В сорок шестом.
Я помню… Как твои дела?
Мои?… Ворчит река прохладная.
На пристань девушка взошла –
вся розовая и нарядная.
У щуки – нерест… Но скажи –
не так, как мог бы всякий высказать,
а так, чтоб из того, чем жил –
зачем вот ты, такой-то, вызвался?
Всегда – зачем и почему? –
Два человеческих вопроса…
Спросил бы я тебя саму:
а ты зачем? Шучу… Ну, просто
пустяк, не суть, а форма, тара…
А вот прилип – поди, отклей!
Ведь я же, знаешь, самый старый
из всех пилотов на Земле.
Ты понимаешь?
- Понимаю.
И всё, как должно, принимаю,
иначе не была б собой.
Так, значит…
-Да. Последний бой.
Пора же снять с тебя обузу.
А кто? – да всё равно, пусть я.
Ведь совесть не дала б житья!
В конце концов, всё дело в грузе…
Тебе там страшно?
- Что я – трус?
Нет, я не то сказать хотела…
Что думать? Взялся – делай дело!
Пойду, проверю, как там груз…
Спецификация груза.
Ракет, снаряженных полностью…
в том числе, в боевой готовности…
Боеголовок отдельных…
кассетных…
многоприцельных…
Атомных авианосцев…
Подводных ракетоносцев…
Бомбардировщиков разных…
Нервно-паралитических газов…
Других средств истребления…
/следует перечисление/
Мелочь:
снарядов…
мин…
пуль…
В итоге : …
Остаток –
нуль.
3.
- На связи?
- Как всегда.
- Ну, здравствуй!
- Что делал?
- Спал. Кемарил. Дрых.
И видел сны: глазастых рыб,
гнездо сморчков, на кочке травку,
сентябрьский клен – до самых мелких
сучков, до жилок на листе , -
нарисовал бы акварельку,
да нет ни красок, ни кистей –
забыл.
- Как долго ты летишь!
Не скучно? Не тоскливо?
- Нет.
Вчера, вот, встретил на пути
Шальную парочку комет.
Семь дней назад была Венера.
Меркурий будет погодя.
- Но в промежутках – нудно, серо
и хочешь ветра и дождя?
- Хочу. Но в промежутках – звезды.
Ты знаешь ли, как много их –
багровых, белых, голубых?
- Я вижу… Нынче – вечер. Поздно.
На половине шара спят.
Детишки в матерей сопят.
Сегодня зацветет шиповник.
Так мирно все… Скажи, ты помнишь
ещё меня?
- Конечно… Да!
Ну, что ты, маленькая! Как же !?
У нас с тобой одна звезда…
- Ты мне ее потом покажешь?
- Взгляни! Тут спутаться нельзя.
Вон, из-за Берингова всплыло,
над горизонтом тормозя,
большое желтое светило…
- Так ты о Солнце говоришь?
- О нем. Оно и мне тут светит
бессменно. А хочу зари,
и чтобы дождь, и крепкий ветер,
и ты…
- Мне без тебя тут плохо.
Ты улетал – ещё был март.
Сейчас июнь. Тут гром погрохал,
а мне послышался твой старт.
Ни для кого идут дожди,
ни для кого ветра и травы…
- Мне слышать это как-то странно.
Людей же много.
- Ты – один.
- Так что же – из-за одного?…
- Мой мудрый, старый несмышленыш,
бесстрашный, милый мой детеныш!…
не понимаешь ничего…
Я после объясню тебе –
когда вернешься.
- Если.
- Если…
В Москве – декада русской песни.
Похолоданья ждет Тибет.
Японии грозят цунами.
Итоги выборов ясны
в Америке…
Связь между нами
никто не может объяснить.
У всех – какой-то полувыдох.
Впервые, после стольких лет,
так ясно засветился выход.
Все ждут – чем дольше, тем смелей…
Как там твой груз?
- Ракеты спят.
Боеголовки дружно дремлют.
Бомбардировщики храпят, –
во сне, наверно, видят Землю.
Они ж не сами…Их дела –
десятые. Металл и пластик –
у них ни воли нет, ни власти.
И не уран – исчадье зла.
От первых каменных орудий
за все в ответе только люди
Там – вся планетная семья,
здесь и сегодня – только я.
Не передать, не отойти…
- Ты помни! – Я с тобою тоже.
Пусть наша связь тебе поможет!
- Спасибо… Сотый день пути.
Курсограф чертит все быстрее,
заметнее помех влиянье,
и в черном небе все острее
короны солнечной сиянье…
Постой-ка! Слева, впереди –
чуть не сказал тебе: гляди! –
обугленной планеты шар…
Как будто здесь прошел пожар!
Все напрочь выжжено.
Слепят
глаза оплавленные скалы.
Ручьи застывшего металла
как сытые гадюки спят.
Здесь нет ни речи о воде,
ни памяти об атмосфере,
и никакой не хватит веры
на то, чтоб жизнь представить здесь.
А Солнце намертво застыло,
как будто впаяно в зенит –
чужое, грозное светило…
И тишина – в ушах звенит…
И это! – всем бы посмотреть:
две трещины, пересекаясь,
прошли от края и до края ,-
во всю планету – общий крест !
- Так быть могло у нас в конце,
случись бы атомная буря…
Что это видел ты ?
- Меркурий.
А дальше Солнце. Дальше – цель.
Полётное задание.
В нанопарсеке от Солнца – застопорить. Провести предварительную работу. Перейти с баллистической траектории на околосолнечную орбиту.
Имея в виду достижение цели, выдержать курс, как возможно, точно. Грузовой отсек отделить в перигелии – в наиближайшей к Солнцу точке.
По возможности – проследить за падением, применяя приборы защиты глаз. Согласно обоснованным представлениям, на Солнце все превратится в плазму.
Обратные курсы содержит программа – кривые по типу орбиты кометы. При желании можете следовать прямо. Не хватит горючего – мы Вас встретим.
Уровень риска растет постепенно, по мере сниженья участка полета. Помимо различных аварий в системах, возможен и выход из строя пилота.
Тогда предлагаются два варианта. Один сопряжен с выполненьем заданья включеньем известного вам автомата – заранее, прежде потери сознанья. Другой – с сохранением жизни пилота – уйти с перегрузкой (двенадцатикратной) незамкнутым курсом, свободным полетом, чтоб груз никогда не вернулся обратно. Конечно же, выбор возможностей узок – не более, чем и у нашей планеты.
На случай внезапной реакции в грузе никаких вариантов нет.
От автора – Солнцу.
Ты теплотой нас ласкаешь, Солнце,
Ты нам глаза освещаешь, Солнце,
Ты нас порой обжигаешь, Солнце,
и убиваешь порой.
Что для тебя мегатонны урана,
Стали, дюраля, сплавов титана?
Крохи понюшки в печи великана,
Вспыхнувшие остро…
В легкий дымок обратятся ракеты,
Бомбы – в щепоточку жаркого света…
Малая мелочь – спасенье планеты!…
Сделай – не подведи!
Только – итог подводящего веку,
честно летящего к жару и свету,
этого русского человека
очень прошу – пощади!
Окончание : http://stihi.ru/2021/10/08/4263