Карл нервно ходил перед дверью президента. До встречи оставалось 5 минут.
Он думал, что это самые тяжёлые пять минут в его жизни и, взглянув на переводчика спросил:
- Как ты говорил, Ганс, была, не была? И всё же, как ты думаешь, у меня получится? –
Переводчик неопределённо пожал плечами. Карл опять задумался.
«Пожалуй, стоит обратиться: «Дорогой друг!», тем более встреча не в Кремле. В Ново-Огарёво, всё по-домашнему. А вдруг посчитает подобное обращение фамильярностью? Нет, так нельзя. Думаю, «Господин президент» - это в самый раз. Или к чёрту условности и для пущей важности обратиться, как к Верховному Главнокомандующему?
Дверь в приёмную приоткрылась, уверенной походкой вышел президент и спокойно поздоровался:
- Guten Tag, Herr Niehammer! -
Карл попытался выглядеть спокойным, но получилось ответить совсем не так, как задумал:
- Guten Tag, Genosse Wladimir! –
Лицо переводчика в изумлении вытянулось. Назревала неприятная в таких ситуациях пауза, но президент ожидаемо разрядил напряжение и обратился к опешившему переводчику на немецком языке:
- Вы, можете остаться в приёмной. Мы будем общаться с господином Нихаммером наедине, полагаю, нам хватит одного часа, максимум, что может добавиться, это 15 минут. –
После непродолжительной паузы Карл и президент скрылись в просторном зале. За закрытыми дверями Карл немного успокоился и после приглашения расположиться в уютном кресле, решился начать беседу, но по протоколу первым начал президент:
- Карл, если Вы не будете против, я именно так буду к Вам обращаться? Проще и без церемоний. Я имею некоторые представления, с какой просьбой Вы будете обращаться ко мне. Прошу. Хотелось бы всё же, услышать Вас лично. –
Карл с удивлением посмотрел на президента:
- Однако, господин президент, Ваша осведомлённость….-
Президент улыбнулся в ответ и успокоил:
- Работа у меня такая, всё знать. Карл, давайте ближе к делу. Мне должен будет звонить Макрон. Это не так срочно, но он сильно переживает и вот уже целый месяц спрашивает моих советов. К делу, Карл, к делу, мой друг!» -
Беседа проходила в спокойной обстановке. Договорились о многом. Пили чай, причём, как пояснил президент, сорт чая был получен селекционерами из Краснодара, а Карл, в свою очередь, удивился изяществу фарфорового сервиза:
- Китайские мастера? –
- Что Вы, Карл? Это Дулёвский фарфор. Российские мастера. -
Час незаметно пролетел и, когда времени осталось совсем немного, Карл стал объяснять президенту, что Австрия не в состоянии обойтись без российского газа, и нет ничего страшного в оплате. За рубли, так за рубли. Проблема для него, как канцлера, состояла совсем не в этом. Как быть? Сказать официально, что выхода не было, пришлось признать законными все требования России в отношении Украины? Но этот ненормальный дед с деменцией не поймёт и обязательно устроит очередной концерт. Потом, конечно, не факт, что в дальнейшем он вспомнит, но его эскапады подхватят журналисты, тогда, возможно, в самой Австрии канцлер будет признан слабым и непременно пророссийским, а это недопустимо. Австрия, к сожалению, зависима от выходок Джо, как и весь Евросоюз.
- Карл, Вы можете быть спокойным, я Вас понимаю. Журналистам Вы можете сказать, что наш разговор был жёстким и откровенным, я пойму Вас. Можете добавить, что-то об Украине. Но не более. И помните о наших договорённостях. –
После чего президент и канцлер тепло попрощались и Карл, уже совсем иной, уверенной походкой отправился на встречу с представителями СМИ. Где очень строго, но не излишне, заявил:
- Разговор с президентом был очень прямым, открытым и жестким!»