Остаться бы строкой…
Дмитровские поэты на страницах местной периодической печати
Редактор и составитель Евгений Курочкин
Выпуск 2. Пролетарские поэты Дмитровского уезда 1905-1921 гг.
Период 1905-1921 гг. отмечен целым рядом судьбоносных событий в жизни нашей страны. Первая русская революция 1905 года и последующие за ней революционные брожения в конечном итоге привели к гибели Российской империи и русской государственности тех лет. Не остались в стороне от революции и поэты, тем более что сама революция открывала перед ними новые широчайшие перспективы. Появление новых тем для творчества, выход поэзии в широкие народные массы, возможность стать голосом революции – мало кто из творческих людей мог устоять перед таким вызовом. Подобные процессы отмечались еще во времена Французской революции 1789-99 гг. Как отмечают исследователи, «…во время гражданских празднеств революционная поэзия забила ключом и настало прямо стихотворное наводнение. Праздник Федерации вдохновил бесчисленное количество трубадуров: по поводу только этого одного торжества было сложено не более и не менее как 4 200 стихотворений. Нечего и говорить, что, за исключением нескольких удачных рифм и немногих действительно поэтических образов, во всей этой куче якобы поэзии нет ничего, кроме традиционного банального хлама, приноровленного к данному случаю; он живо напоминает куплеты, слагаемые и распеваемые на улицах Парижа в дни его посещения иностранными государями, которые забываются на другой же день навеки…»
Если в период зарождения массового занятия поэзией основной темой являлась салонная любовная лирика, то, начиная с 1905 года, в России доминирующее место занимает лирика публицистическая. Наряду с традиционной поэзией публицистическая лирика занимает все более широкое пространство, особенно в начальный период гражданской войны.
Значительную роль в становлении революционной литературы сыграло творчество поэтов-самоучек, выходцев из рабочей среды. Впервые в русской литературе труд и жизнь фабричного рабочего были увидены глазами того, кто сам испытал их тяжесть. Стихотворения этих поэтов по форме тяготели к распространенному в данной среде жанру бытовой рабочей песни с характерной для нее конкретностью событий и места действия.
На формирование революционной поэзии большое влияние оказывали и молодые поэты-демократы, особенно Максим Горький. Его «Песня о Буревестнике» сформировала в народном представлении образ истинного борца с тиранией, на который стали равняться подражатели.
Революционная поэзия может рассматриваться лишь в совокупности, как явление. Разбор же конкретных стихотворений неминуемо приведет исследователя к мыслям о поэтической несостоятельности их авторов. Декламационно-ораторский стиль и трибунная патетика, устойчивая лексика, использование готовых жанровых форм и поэтических формул, подражательство и переделка известных произведений – вот основные черты массовой поэзии эпохи русской революции. Несмотря на это, будучи окрылена передовыми идеями нового века, она выразила то главное, чем жил народ в критический момент русской истории. Пролетарские гимны стали своего рода эмблемами эпохи. В них звучал призыв к подлинному протесту, утверждался новый социалистический идеал, рисовались картины грядущих боев. Они захватывали своей страстностью, своим революционным настроем.
На фоне общей поэтической массы того времени отчетливо выделяются такие глыбы, как Маяковский, Горький, Серафимович, Бедный, Блок, Есенин. Все они, в той или иной мере, являются пролетарскими поэтами, сумевшими выковать собственный стиль, не утонув в толпе подражателей. Основная же масса поэтов-революционеров, как и во времена Французской революции, канула в Лету. Изредка фамилии некоторых из них всплывают в специальных исследованиях, посвященных событиям или местностям.
Наиболее известными пролетарскими поэтами того периода, проживавшими в Дмитровском уезде, можно назвать Николая Степановича Власова-Окского (1888-1947) и Ивана Ивановича Орлова-Мытаря (1880-1916). Первый – член Союза писателей СССР, автор множества поэтических сборников; активно сотрудничал с журналом «Мурзилка». Второй – революционер, организатор Талдомского кружка РСДРП. Оба поэта сейчас считаются талдомскими авторами, но не стоит забывать, что в означенное время село Талдом входило в состав обширного Дмитровского уезда.
С другими именами ситуация значительно сложнее. Многие авторы, охваченные революционным счастьем, меняли свои фамилии на звучные псевдонимы; ранние авторы по различным причинам скрывались за инициалами, что затрудняет их идентификацию. Революционные поэты распространяли свои произведения на бумаге или (в лучшем случае) через малотиражные печатные листки. 99% произведений к настоящему времени утеряны. Следы революционной поэзии мы можем наблюдать в рабочем листке «Боевой клич» Яхромской текстильной фабрики, дмитровских газетах «Наша правда», «Известия Дмитровского Уездного Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов», «Серп и молот», «Наша правда», «Крестьянин и Рабочий» за 1917-1925 года. Все стихотворения приведены в газетной редакции с сохранением орфографии.
В качестве примера классического революционного текста – стихотворение «Сон» И. Рассветова, опубликованное в дмитровской уездной периодике в 1919 году.
"Сон"
Приснилось мне, что страшный суд свершился,
Весь мир сполошился при этом и смутился:
Трубят архангелы во трубы грамогласные:
«Пожалуйте на божий суд несчастные!»
Восстали тут живые и умершие,
Угодники и просто люди грешные.
Нас всех голубчиков поставили в черед
И главный черт записывал народ.
Когда нас всех в реестры записали
И отделили грешных от святых –
Начался суд всемилостива бога,
Великий суд умерших и живых…
Не помню – сколько время нас судили,
Но бедняки попали черту в пасть.
В аду же всех нас снова записали
И отдали чертям во власть.
Нас, коммунистов, поставили отдельно
И долго черт водил нас под землей
И, наконец, пришли мы к месту назначенья: –
То был сплошной костер, пылающий огнем…
Ко мне чертенок мигом подвернулся
С собачьей рожей и с крюком
И, не успел я оглянуться,
Был за ребро подвешен над костром.
Прошли века в мученьях и страданьях…
В аду кошмарная, сплошная была ночь.
От адской жизни лица почернели…
Мы стали думать: делу как помочь.
Большевики народ ведь энергичный
На земле поразогнали всех царей,
Попов, помещиков, банкиров, фабрикантов,
Освободили всех трудящихся людей…
Собрали общее собранье коммунистов
И вынесли решенье: – «воевать!»
Начальство ада, дьявола и бога
Немедленно решили разогнать!
Борьба восставших кончилась победой:
Всех спекулянтов, прочих богачей
И все небесное начальство разогнали,
Всех боженят, попов и божьих палачей!
Теперь на свете том у власти коммунисты,
Там, как и здесь, советская есть власть;
Пусть бедняки не верят, что за гробом
Все попадут, как раньше к черту в ад!!!
(И. Рассветов, 1919 год)
Не будем говорить о художественных достоинствах данного произведения. Их нет. Данный текст интересен своей логикой.
Первое. Для автора суть революционной борьбы осталась непостижимой. Революция пришла в его дом внезапно. Автор не задумывается о ее первопричинах, о течениях, о ее поступательном усилении, приведшем к свержению строя «поработителей». Для свершения революции, по мнению И. Рассветова, достаточно несколько столетий мучиться, не оказывая сопротивления, а затем просто провести общее собрание коммунистов. Далее автор не видит и текущих событий, происходящих вокруг него. Свобода, по его мнению, наступает сразу за проведенным собранием. Получается, что и сама революционная борьба значения не имеет.
Второе. По мнению автора, бедняки автоматически попадают в ад. И. Рассветов, вероятно, не был даже косвенно знаком с православием и теорией воздаяния за грехи. С другой стороны, он предполагает, что коммунистов ждет самое жестокое наказание, то есть в глубине души понимает, что революционное деяние, пропитанное кровью, противоречит законам Божьим.
Третье. Автор переносит человеческие понятия и на власть небесную. В его представлении «на небесах» есть бюрократия и начальство, а где начальство, там и его неминуемые спутники – спекулянты и богачи. На службе последних состоят палачи. Разогнав богачей и палачей, можно построить советскую власть.
Четвертое. После установления советской власти начинается рай – как на небесах, так и на земле. То есть, автор, противореча себе, приходит к отождествлению идей коммунизма и христианства.
Следующее стихотворение является ничем иным, как вольным (но с сохранением размерности) пересказом песни «Вы жертвою пали в борьбе роковой».
***
Товарищъ! Ты умеръ как честный борецъ
За равенство, братство, свободу
Ты въ море житейскомъ былъ смелый пловецъ,
Жизнь отдалъ за благо народу!
Пролита недаромъ кипучая кровь –
Монархiи свержено бремя.
Твою беззаветную к людям любовь
Вспомянетъ грядущее племя.
Купилъ намъ свободу ценой дорогой,
Погибъ ты во имя свободы!
Да будетъ же пухомъ земля надъ тобой
На многiе, долгiе годы…
(Ф. Т-нъ, рабочий фабрики Товарищества Покровской мануфактуры, 1917 год)
Автор следующего стихотворения уже не является анонимным. В конце XIX века в Дмитровском уезде повсеместно открывались земские школы и училища. Содержались они на деньги «поработителей» – дворян (Корсаковы в Гарях) и крестьян-фабрикантов (Грибковы в Костине, Добряковы в Горках). К 1905 году образовательным процессом были охвачены все селения уезда. Преподавателями в школах становились энтузиасты-демократы, вчерашние студенты и выпускницы педагогических курсов. Одна из таких школ была открыта и в деревне Новинки Ильинской волости. Стихотворение написано учительницей Мамаевой и опубликовано в «Известия Дмитровского Уездного Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов» в 1917 году.
***
Отдадимъ же все силы на дело свободы
Изъ деревни въ деревню проносятся волны,
Волны радости жгучей и грезъ на яву:
Мы все граждане, все теперь равны
Изъ насъ каждый промолвитъ: «теперь я живу».
Да, живемъ мы, товарищи, сильны и смелы
Въ насъ вся сила и правда отчизны родной.
Такъ во славу отчизны возмемся за дело,
Презирая невзгоды и дряхлый покой.
Если раньше трудились мы, силъ не жалея,
Съ колыбели до гроба, живя какъ рабы.
То сейчасъ намъ, свободным, не страшны злодеи,
Намъ открытъ путь для честной борьбы.
И со знаменемъ яркимъ: «свободы и счастья»
Выйдемъ мы на дорогу святого труда.
Передъ нами отступитъ тупое ненастiе.
Призракъ рабства исчезнетъ тогда безъ следа.
Отдадимъ же все силы на дело свободы,
Отдадимъ все, что сможемъ отдать,
Даже жизнь, если нужно для блага народа,
Умереть все жъ честней, чем рабомъ прозябать.
(Мамаева, новинковская учительница, 1917 год)
Любопытно, что обладая образованием выше среднестатистического, новинковская учительница недалеко ушла от крестьянина, впервые подбирающего созвучия. Художественная ценность этого лозунга-призыва также равна нулю. С исторической точки зрения нужно отметить то, что написанный представителем сельской интеллигенции, этот текст адресован ей же. Автор не до конца идентифицирует себя с окружающими, поэтому призывает интеллигенцию пожертвовать собой ради «блага народа».
Стихотворения подобного качества активно пропагандировались. В 1918 году в «Боевом кличе» был опубликован анонимный текст, призывающий присылать в редакцию даже такие низкопробные пробы пера.
***
Вперед же, Товарищь!
Ко свету и правде
Не медли друг! к жизни спеши
Не жди с упованьем с небес снисхожденья
Ведь в спячке нет счастья, нет жизни в глуши.
Как нет ею в тайных домах для свиданий
Как нет ею в грязных порывах души.
Не жди же товарищь!
Вперед! Без сомненья!
Прочь! Прочь от незнанья – к познанью спеши
Коль если имеешь порыв вдохновенья,
Немедли сейчас же пером заноси,
А выберешь время – не жди безсмущенья
В редакцию тут же его приноси.
Редакция ж помни! – всегда долг признанья!
Душевное скажет тебе друг мерси!
(Анонимно, 1918 год)
На фоне подобной какофонии, крестьянин деревни Клинники Богословской волости Лобаторин-Симачев (или же Силачев) предстает перед нами в двух, вполне приемлемых, образах. Нам удалось найти два его стихотворения, опубликованных в 1917 году в «Известиях Дмитровского Уездного Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов». В первом из них он использует русские народные мотивы, во втором – известную песню «Смело, товарищи, в ногу…».
"Единенiе"
Русь ты родина державная,
Страна наша православная,
Къ тебе счастье подкатилося,
Какъ съ небесъ оно свалилося.
Ты забудешь старо горюшко,
Смолодишься точно вдовушка,
Враги тобой побежденные –
Пьянство, буйство, проваленные.
Ты изъ сана изъ высокаго
Провалила свово сокола.
Тихимъ образомъ подкралася,
Власть того не дожидалася.
Потихоньку подкатилася,
Власть верховная свалилася,
Ты отбила челомъ мнимому
Царю нашему ревнивому.
Царь не верил свому разуму
Позабылъ главу помазану,
Русь, страна наша родимая,
Божьимъ промысломъ водимая.
Ты сплелась родней духовною
Своей вотчиною кровною
Ты слуша’лась мудра разума
Съ целью ложною не связана,
Сговорилась ты съ товарищемъ
Съ кооперативнымъ мудрымъ рамищемъ,
Вотъ пошли у васъ посевушки
По державной по Рассеюшке,
Были сборы потаенные
Теперь всюду подворенные.
(Лобаторинъ-Симачевъ, крестьянин дер. Клинники, 1917)
"Свобода и светъ"
Настало народное право,
Пришелъ старой власти конецъ,
Разрушилась царская слава
Отъ воплей народныхъ сердецъ.
Настало свободное время,
Гремитъ ко всем добрый приветъ.
Смелось отъ насъ вредное семя,
Теперь его корня ужъ нетъ.
Пробудился отъ сна векового
Нашъ доблестный русскiй народъ,
Освободился отъ ига лихого
Немецкихъ и злыхъ воеводъ.
Солдатъ и мужикъ про то знали,
Что скоро идетъ та пора,
И ветры ненастье прогнали,
Отъ солнца ликует земля.
Разрушился тьмой закаленный
Железною цепiю сводъ.
Вздохни ка народъ затомленный,
Вздохни, теперь нету заботъ.
Всемъ тюрьмамъ отворены двери,
И узникъ дождался свободъ,
И стража сдержать не поспела
Ликуй, православный народъ!
Стрясемъ съ себя прахъ старыхъ нацiй!
На новый уставъ и законъ!
Не слушая злыхъ прокламацiй,
Пусть будетъ противенъ ихъ тонъ.
Къ новой власти и новому свету
Любовью сердечной горимъ.
Бьемъ челомъ всему Комитету,
«Да здравствуетъ новый режимъ»!
(Лобаторинъ-Силачевъ, крестьянин дер. Клинники, 1917)
В случае Лобаторина-Симачева уже нельзя отмахнуться и посетовать на низкую художественную составляющую. В своих стихотворениях он мастерски сплетает исконно русское «…Ты забудешь старо горюшко, Смолодишься точно вдовушка…» с новыми реалиями «…Потихоньку подкатилася, Власть верховная свалилася…», превращая революционные брожения в былинную историю. Автор обладает тонким юмором и не забывает это демонстрировать: «Царь не верил свому разуму, Позабыл главу помазану…». Лобаторин знает, что многовековые устои нельзя разрушить по итогам одного заседания: «…Тихим образом подкралася, Власть того не дожидалася…». Стихотворение «Единение» крестьянина Лобаторина-Симачева можно смело считать жемчужиной, найденной в Дмитровском уезде среди сора.
Второе его стихотворение интересно тем, что автор, с широты своего кругозора, не разделяет власть на виды. Для него есть два полюса – добро и зло. На стороне зла – любая власть, немецкая ли, русская – нет разницы. Добро – это народ, персонифицированный в мужике и солдате.
На страницах яхромского «Боевого клича» нас встречает И. Виноградов, стихи которого публиковались в 1918 году.
"Знамя труда"
Друзья! Намъ великое счастье
Посылается ныне судьбой,
Развевается Красное знамя,
Над Россiйской великой землей
То священное знамя свободы
Истомленный рабочiй несетъ
Изстрадался въ борьбе онъ бедняга,
Но позицiй своихъ не сдаетъ.
Много летъ мы, друзья, воевали,
Много братьевъ погибло в бою,
Реки целыя крови пролили,
За Свободу за Волю свою…
И теперь, когда пали тираны,
Когда палъ капиталъ властелинъ
Пролетарское знамя свободы
Надъ землею Народъ водрузилъ.
(И. Виноградовъ, 1918)
"Утро свободы"
Ночь на исходе, разсветъ наступаетъ,
Милый желанный разсветъ
Сердце такъ радостно, радостно бьется,
Выразить хочетъ горячiй приветъ.
Славное, светлое доброе утро,
Солнце взошло и все ожило вдругъ
Птицы запели легко и привольно,
Покрылся росой серебристою путь
И массы народа колоннами стройно,
Свободно шагали на светломъ пути
И реяло красное знамя надъ ними,
Такъ было свободно, свободно идти
А утро свободы ясней становилось,
Ночь мрачная, темная ночь ужъ прошла,
Прошло то проклятое темное время,
Не будетъ его, не придетъ никогда.
(И. Виноградовъ, 24-го октября 1918 года)
"На освобожденiе Карла Либкнехта"
Приветъ тебе страдалецъ за рабочихъ,
Приветъ тебе всехъ угнетенныхъ другъ!
Всю жизнь ты борешься съ тираномъ капиталомъ
Къ свободе светлой пробивая путь…
Тебя душили слуги капитала,
Ты много въ тюрьмахъ каторгахъ страдалъ
Оковъ, цепей ты перенесъ несчетно,
Великiй вождь, ты духомъ не упалъ!
Враги твои жестоко ошибались,
Они не знали твердости вождей;
Защитники идей рабочаго народа
Всегда презрятъ страданiя отъ цепей,
Ихъ не заставишь изменить народу
Цепями душу ихъ никто не закуетъ,
Пусть пытки, боль, пусть ужасъ заключенья
Они на все страданiя готовы за народъ!
Борецъ за светъ, за правду, за свободу
Тебе горячiй братскiй нашъ приветъ,
Мы вместе будемъ биться съ капиталомъ
Борцовъ погибшихъ выполнимъ заветъ!
(И. Виноградовъ, 26-го октября 1918 года)
Этот автор является наглядной иллюстрацией тезисов, изложенных во введении к статье. Шаблонность мышления, использование готовых чужих образов сводят на нет ценность произведений Виноградова. Стихотворение «Утро свободы», начинающееся по типично лирическим канонам, перерастает в патетический лозунг, сохраняя при этом лирическую структуру и вызывая улыбку у искушенного современного читателя.
***
На помощь люду бедняку,
В защиту люда темного
От плутней кулаков-купцов
Пришел на Русь из-за моря
К нам гость – Кооперация.
Мужик-кулак, торговец-плут
Душой да взором жадными
Почуяли, увидели,
Что гость – Кооперация,
Разрушит царство лжи.
С усмешечкой ехидною,
Не кстати-ль к слову-ль молвили:
«Ах, скоро потребиловки
Затеи хитроумные,
Все к черту полетят».
На зло-ж плутам-кулачеству
Порочество их злобное
Сбылось, но лишь навыворот –
Не сгибли потребиловки –
А, как грибы растут.
Плуты-купцы, кулачество,
Как бесы искусители,
Все меры, все-то способы
Примали да мерекали:
«Ак, как бы потребиловки
С лица земли стереть…»
Да, нет – мужик артачится:
«Довольно нас пограбили…
Теперь от труда подлого
Придется Вам, Тит Титычи,
Немножко отдохнуть…»
Не лапотники серые,
Не грязь, нужда, невежество,
Не стоны, не насилье, ложь,
А будет солнце знания
Лучами света яркого
Страну холодно-темную
И греть и освещать.
(Крестьянин-самоучка Ф.В. Талызин, 1917 год)
Написанное в 1917 году, это стихотворение крестьянина-самоучки Ф.В. Талызина увидело свет лишь в 1921 году в дмитровской газете «Наша правда». Соответственно, у автора было четыре года на внесение правок и исправление очевидных для него ошибок. Как и Лобаторин-Симачев, автор обращается к близкому ему народному способу изложения. И снова мы видим яркие образы и находки. «…Порочество их злобное Сбылось, но лишь навыворот…», т.е., проклятие обернулось во вред произносящему – это ли мысль невежественного мужика? «..Страну холодно-темную…» – сейчас этот образ не кажется необычным, но представьте, что он создан сразу после революции человеком, до этого с литературным трудом не знакомым?
Еще одно стихотворение Ф. Талызина, из газеты «Серп и Молот», 1921 год.
"Сеятель"
Сеятель знания, нива народная,
Алчет ученья семян.
Хлеба духовного, алчут голодныя,
Века грядущяго дети свободныя,
Племя грядущих граждан.
Видишь распахана нива народная,
Сеятель… Где-ж семена?..
Минула осени ночь непогодная,
Минуло время страданья безплодного,
К делу зовет нас Страна.
Сеятель знанья!.. Потомство грядущее
Русских, свободных граждан,
Труд твой оценит ко благу зовущее,
Много полезное, много могущее,
К свету. Да сгинет обман…
(Ф. Талызин, 1921 год)
Как можно увидеть, крестьянин-самоучка продолжает расти и развиваться. Несмотря на некоторые ошибки, стихотворение завораживает своей мощной энергетикой. Это уже не лозунг, стихотворение глубоко философично, более того, оно не утратило своей актуальности и в настоящее время.
Идет гражданская война. Гражданская война в умах. Враги, кругом враги… Кто не спрятался – я не виноват. Где он, враг? Под каким кустом? Борьба и снова борьба. Мы – народ, мы победим. Кто не мы – тот тиран, он падет. Так вкратце можно передать основной посыл стихотворений революционной эпохи.
***
Будет о смерти вам мне говорить
Мне опротивели лица печальные
Вам не придется меня хоронить
Рано запели вы песни прощальные.
Смерь не придет еще скоро за мною
Рано готовите гроб для меня
Но я еще молод и силен душою
Я доживу до счастливого дня.
Я хочу видеть народы свободные
Гибель тиранов увидеть хочу
Биться за дело святое, народное
Биться за правду я смело хочу.
Долго я буду бороться с неправдою
Много нас смелых борцов
Все мы готовы на битву кровавую
Слышим мы голос отцов.
«Дети всю жизнь мы страдали несчастные
Жизни свободной не видели мы,
Дети боритесь за дело прекрасное
Дети боритесь за счастье земли.
Знайте что только в бою с тиранией
Можно свободу добыть
Если вы жизни хотите счастливой
Надо врагов победить.
Помню я эти слова заповедные
Помню я их глубоко,
Вот почему меня тьма беспросветная
Не поглотила еще.
Знаю что скоро настанет счастливая
Жизнь для свободных людей
Люди забудут былые насилия
Будет не слышно бряцанья цепей.
Долго боролся за жизнь я свободную
Скоро настанет она
Жить я хочу, чтобы видеть народную
Жизнь без насилий цепей и кнута.
(Анонимно, 1919 год)
"Тюрьма"
Вот он, несчастных страдальцев дворец,
Вот они узкие окна с решетками
Стены высокие, двери железные,
А во дворце все каморочки тесные.
Вот где нашел я приют наконец.
Все, кто боролся за дело народное,
Кто за свободу готов был страдать,
Все здесь нашли себе место свободное.
Все собралися сюда умирать.
Все, кто боролся за правду святую,
Все, кто за счастье народа страдал,
Жизнь проповедывал людям другую
Кто умирал за святой идеал.
Всех их несчастных, судьба безпощадная
В эту тюрьму загнала,
Всех их за правду и дело святое
Здесь умирать обрекла.
В этой тюрьме мне за дело народное
Также придется страдать
Эх ма! Прощай все живое, народное
На цепь и подстражу иду умирать.
Пусть нас за правду томят по острогам
Пусть на земле тирания царит.
К нам весь народ уж идет на помогу
Правда насилье всегда победит.
В царстве свободы не будет острогов.
В царстве свободы не будет рабов
Пусть нас тиранят, страдать мы готовы
Добром нас помянет весь мир батраков.
(А. Ленский, 1919 год)
"Лепет дитяти"
Не грусти ты моя мама
Мама милая моя,
Придет время я окрепну
будет краше жизнь твоя.
Я пойду с врагами биться
И погибну как отец,
Он погиб на баррикадах
Был воистинну борец.
Будет Ваня тебе бредить,
Тихо мама говорит
Нет не бредни это мама,
Посмотри, восток горит…
Солнце всходит над землею
Сумрак прячется в леса
Вся природа оживилась
Улыбнулись небеса!
(Р.У., 1919 год)
"Последняя борьба"
Снова на западе гулы грозовые,
Алая кровь полиласа рекой,
Белогвардейцы там алчно-суровые
Снова нарушили мир и покой.
Жадно протянуты руки кровавыя
К Русским равнинам под гром канонад…
Но всколыхнулись знамена вновь алыя
Наших защитников – красных солдат.
Словно река потекла многоводная
Храбрых бойцов многолюдная рать;
Вся поднялася Россия свободная
Должный отпор белой армии дать.
Это последняя схватка суровая…
Верь же в победу восставший народ:
Скоро жизнь светлая, вольная, новая
Сменит годину тяжелых невзгод.
(В.А. Соболев, 1919 год)
"Врагу!"
Нет мы не устали
Не надейся враг:
Руки крепче стали
Держат красный флаг.
Нет среди нас розни
Все мы за одно,
И твои враг козни
Знаем уж давно
Нас спаяли бури
Вековых невзгод
И теперь к лазури
Общий наш полет.
Огневыя зори
Блещут в переди –
И огонь во взоре,
И огонь в груди…
Рабства сбиты цепи,
Мускулы, как сталь…
Сердце рвется в степи
Ищет ширь и даль…
Нет мы не устали
Не надейся враг:
Руки крепче стали
Держат красный флаг.
(В. Соболев, 1921 год)
***
Вы бросили вызов кичливые паны…
Позорно, как вор, вы напали на нас –
Есть сила в свободном народе и планы
Разрушатся ваши – настанет тот час;
Его не избегнет продажная свора
Дородного панства и всех палачей…
Как злого тюремщика, мота и вора
Постигнет их кара народных судей.
От нас – от суда. Вам не скрыть злодеяний
Бесчисленных жертв мы врагу не простим…
Его – час суда, глубиною страданий
Детей и отцов, материнских терзаний
Его – мы купили и суд совершим…
(Н. Щерба, 1920 год)
***
Мир мой! Сказал великий труд
И в мире новое в строю…
Мои начала не умрут –
В них – жизнь… Я жизнь родил борьбою…
Я – гордый труд!
Создал я троны для царей,
Создал я идола и бога,
И тьму тюрьмы, и гнет цепей,
И роскошь царского чертога
Нуждой своей…
Когда в пыли, когда в цепях
Рабы земные умирали –
Я труд повергнул все во прах,
Разбил я прежние скрижали
Врагам на страх.
Я рушил… Я хочу создать!..
Расчистив почву для строенья,
Не цепи – жизнь хочу ковать…
И человеческим стремленьям –
Свободу дать.
Мне нужен мир. Но если враг,
Грозя ему, гремит цепями,
Я труд иду… И чужд мне страх,
Я в бой за мир иду рядами
Под красный стяг.
(Н. Щерба, 1920 год)
"Великий путь"
Из камня, железа и стали
Мы новую долю куем
И в чудныя светлыя дали
Большую дорогу ведем…
Через дебры, овраги, болота
Идет этот мощный наш путь
И капли кровавого пота
Нам некогда даже смахнуть…
Разрушив былого основы
Мы строим на новый все лад
Труды наши страшно суровы
Но мы не отступим назад…
И нет в целом мире той силы
Чтоб наш удержала порыв:
Упавшему – сумрак могилы,
Но верит в победу кто жив…
Из камня, железа и стали
Мы новую долю куем
И в чудныя светлыя дали
Мы скоро свой путь проведем…
(А.В. Соболев, 1920 год)
Если враг не снаружи, то он внутри. Кто же он? Конечно же, церковь. Союз Воинствующих Безбожников еще не создан, но «Уголок безбожника» есть в каждом печатном издании. Храмы объявлены неисчерпаемым источником богатств, идет массовая выемка церковных ценностей. Только по Дмитровскому району в 1922 году изъято серебра – 70 пудов 28 фунтов 46 золотников, золота – 1 фунт 35 золотников, драгоценных камней – 710 штук. Среди изъятого – священные сосуды, оклады и украшения Евангелий.
***
Для меня ни чего нет святого.
От всего я отрекся давно.
Я не верю уж в Бога людского,
Только верю в себя самого.
Для меня ни чего нет святого:
Для меня нет ни зла ни добра.
Ваша вера разсудка пустого.
Бред. Ошибка людского ума.
Для меня ни чего нет святого:
Бог ваш эта пустая мечта.
Вы с пути своротили прямого
И идете не зная куда.
Для меня ни чего нет святого:
Ваша жизнь и глупа и пуста
В ней лишь призраки счастья пустого.
Жизнь за гробом – пустая мечта.
Для меня ни чего нет святого:
От всего я отрекся давно.
Я не верю уж в Бога людского,
Только верю в себя самого.
Да!.. Я верю лишь в ум человека.
Да!.. Я верю в себя самого.
Пусть трудится от века до века
И доб’ется он всеж своего.
Человек своей цели доб’ется.
Он исполнит задачи свои
От кумиров своих отречется
И свой ум изберет он дари.
Человек будет править всем миром
Отречется от прежних Богов
Только ум человека кумиром,
Своим Богом избраться готов.
(Анонимно, 1919 год)
"Церковь"
Белые стены, высокия башни
На верхушки надеты кресты.
Сквозь окон решетки виднеются пашни
Роскошь убранства среди нищеты,
Это церковь? убежище бога?!
Мастерская попов колдовства,
И таких понастроено много,
И такие в ходу мастерства.
И глаголет в ней поп сладострастно:
Покоряйся всему беднота;
Если жизнь твоя стала нечастной,
То, надейся на бога тогда.
Вольнодумство – Антихриста дело,
Бойтесь страшного суда;
Вам же даем мы божьяго тела –
Грех вам простится тогда.
Родишься на свете – в воде искупаем
Умрете же если – то песню споем;
Царю изменили – мы вас допытаем,
А дело жандармам сдаем.
И морочит так черная стая
Тунеядцев попов по церквам
И туманит народ, темнотой окружая,
Недавая свободы умам.
Тысячелетья мужик угнетенный
Слепо верил попов болтовству;
Теперь же свободных людей миллионы
Презренье кидают свое божеству.
(Ряхин, 1921 год)
Если накал революционной борьбы начинает остывать, то всегда можно вспомнить прошлое – благо, поводов хватает. Основной упор делается на «Кровавое воскресенье».
"9 января 1905 года"
Страшный
кошмарный день…
Толпа
в десятки тысяч…
Поток
людской
дворцовую площадь
залил.
Хоругви…
На них
Строгие лица
Православных Святых
И
Самого Саваофа.
Портреты царя
Над толпой
Колышатся…
Четкие буквы
На надписях:
«Боже, Царя храни!»
Впереди
священник с крестом
и в ризы одетый.
Идут…
Надеждой дышат груди
и лица
полны верой.
Народ
с крестом в руках
и с верою в груди
идет к царю
искать защиты
и спасенья.
Царь любимый
спасет…
Царь-батюшка
помилует…
Дети не так
надеялись на
отца,
как питерские пролетарии
на царя.
Сейчас он выйдет,
батюшка,
и услышит
стон вековечный
народный…
На коленях
стоит толпа
и рвутся глотки:
«Спаси Господи люди твоя…»
Вдруг…
Тра-та-та-та-та…
Пак-пак-пак…
Дзинннь-дзинннь…
……………………………………………………………….
Мясное крошево
на площади
царь на потеху устроил…
Охотник был
до человечьего мяса.
Резвятся
конно-гвардейцы, казаки
и гренадеры.
Свищут нагайки,
полосуя
полу-одетые тела рабочих…
С углов
раздается пьяная
команда:
«По бунтовщикам
колонна пли!»
Тра-та-та-та-та
Пак-пак-пак.
Приторно-острый запах
дымящейся крови
горло щекочет…
Валятся трупы,
груди хрипят…
Разорванные
в снегу
лежат хоругви…
Лики Святых
кровью рабочей запачканы…
Царские портреты
пробиты
царскими пулями.
Зимний дворец
злорадно хохочет,
оскалив
чугунные зубы
решеток
и дырами глаз-окон
наблюдая
мясную стряпню,
и запах дымящейся крови
жадною пастью
вдыхая.
Щели улиц
наполнились
бегущей толпой…
Вера убита,
надежда растоптана…
……………………………………….
Нет!!!
Новая вера родилась,
надежда другая воскресла.
Эй!
Не робей!
Соберемся опять
крепкой стеной!
Силы копи
и ожидай команду:
«По палачам
Пли!»
(А. Мохов, 1921 год)
Стихотворение А. Мохова является несомненным шедевром авангардизма. Оно наполнено внутренней энергетикой, отчетливо передан ужас от происходящего, поселившийся в душе мирного демонстранта и постепенно перерастающий в жгучую ненависть. Страшная картина расстрела явно встает перед глазами читателя, наполняя его жаждой мести.
Следующее стихотворение увидело свет в 1921 году на страницах дмитровской районной газеты «Серп и Молот». Олицетворяя себя с героем песни Максима Горького, автор взял себе звучный псевдоним – «Буревестник». В предисловии к стихотворению он поясняет, что написал его пятнадцатилетним юношей, непосредственно под впечатлением от события. Автор лукавит: из текста явно видно, что он написан уже после революции (его выдает строка «…Последний из русских царей…»). Вполне вероятно, что первый вариант текста был написан под впечатлением от расстрела, но в последующем текст был доработан, что, однако, не прибавило ему художественной ценности.
"9-е января 1905 года"
Краснеет заря, разгорается пламя,
Охвачен им русский народ,
В руках своих держит он красное знамя
И песню свободы поет.
Я слышал ту песню, я видел народ,
И песня меня поразила:
В ней в возгласе мощно-прекрасном «вперед!»
Таилась безбрежная сила.
И эту то силу хотел уничтожить
Последний из русских царей…
О лучше-б безумец, тебе не тревожить
Могучих народа страстей.
Народ в тебя верил, народ ожидал,
Что будешь ему ты спаситель,
А ты, как безумный и злой искуситель,
И эту надежду отнял.
…………………………………………
Не нужен нам царь, обагренный в крови,
Ненадо безвольной нам жизни,
Но пусть зазвучит в нашей милой отчизне
Песня свободы и братской любви.
(Буревестник, 1921 год)
После борьбы приходит время отдохнуть. Лучший отдых – пройтись многотысячной толпой с песней и лозунгами. Праздник пока один – День свободного труда, Первое мая.
"Первое мая"
Не под звон цепей позорных,
Не в стенах сырой тюрьмы,
А толпой людей свободных
Этот праздник встретим мы.
И других напевов звуки
Потекут и в высь, и в даль,
В них не будет рабской муки,
Не застонет в них печаль.
Нет, то будет гимн свободы,
Мощный, радостный мотив
В день воскреснувшей природы
На груди широких нив.
В этот день, день светлый мая
Победителями – мы.
Так смелей семья родная
Пой над пеплом ты тюрьмы.
И вперед в иные дали
Устремляй смелее взор:
Там заветные скрижали,
Там свобода и простор!..
(В.А. Соболев, 1919 год)
"В день первого мая"
Не рабами встречаем мы праздник весны
Ни в тисках вековечного гнета…
Нет, сбылись на яву наши давние сны:
Мы свободные дети свободной страны
Смыли грязь с себя едкого пота…
И под сенью знамен, наших алых знамен
В день веселого светлого мая
Новым светом зари край родной озарен
Льются песни рекой и гудит перезвон,
Воздух радостью весь наполняя.
Не рабами встречаем мы праздник,
Не в стенах политических тюрем
Нет, сбылись наяву наши давние сны –
Мы свободные дети свободной страны
И готовы к таящимся бурям!..
(В. Соболев, 1921 год)
"Бей в набат!"
Если ты душой велик,
Если сердцем не старик,
Если воля есть в тебе,
Если ты рожден в борьбе,
Если ты наш друг и брат –
Смело бей в набат!..
Словом, молотом, пером,
Бодрой песней, топором,
В шахтах, фабриках, лесах,
На заводах, на полях,
Жизнью мира сам живи –
Бей в набат!.. Зови!..
И поверь – придут к тебе,
Закаленные в борьбе,
Силы рати трудовой
И пойдут на бой с нуждой
Твой отец… твой сын… твой брат…
Все пойдут… и победят.
Воля, знание и труд
Мир великий создадут,
Мир неведомых красот…
Бей в набат!.. Веди вперед!..
Не страшна борцам нужда…
Первый май – триумф труда!..
(Н. Щерба, 1919 год)
"Товарищ проснись!"
Товарищь, проснись… Пора ужь вставать.
Смотри: начело рассветать.
Кругом все ожило, работа кипит,
Могучая песня свободы звучит.
Так в это ли время нам спать безпробудно?..
Зачем же так тратить его безразсудно?..
Вставай-же, товарищь, скорее вставай…
За дело скорей приниматся давай!
Ведь время не терпит и время не ждет –
Оно как и прежде так быстро идет.
К чему же раздумье, зачем колебание?..
Ужель у тебя не проснулось сознанье
И жажда работать на общее дело?!..
Проснулось?!. Скорей же… Рукою умелой,
Привычной работать, привычной создать,
Мы будем народное счастье ковать.
Работа совместно нам будет легка;
К тому же к работе привычна рука.
Работать… Работать… Трудится… Трудится,
Но только не плакать… Не надо молится,
Но только не верить и только не ждать,
Что с неба от бога сойдет благодать.
Чем больше стремленья и больше сознанья –
Скорее построим мы светлое знанье,
То зданье великого братства, свободы…
Идем-же работать на благо народа!!!
(А. Морозов, 1920 год)
Борьба – борьбой, песни – песнями, а кушать все-таки надо. Внезапно оказалось, что лозунги в пищу непригодны. Что же делать? Нужно патетически обратиться к крестьянину, чтобы он дал хлеба. Если не помогает, то необходимо провести заседание, чтобы несознательный крестьянин проникся духом братства Серпа и Молота.
"Радость бедняка"
Хорошо тому живется
У кого есть семена, –
Жизнь ему сама смеется
Ах, счастливы времена…
Едет он беспечно в поле,
Едет весело пахать
Уродись на всяку долю…
Зиму будет благодать.
Плохо, плохо по-соседству
Каратает дни Ефим
Говорит он: По наследству
Мне достался горе клин.
Век я вечный колочуся
Пала лошадь, нет семян
Дайте мне… Я отплачуся
Молит он у сограждан.
Есть отзывчивые люди,
Но они сами бедны:
«Погоди Ефим добудем»
Говорят ему они,
А другие: что добудем…
А зачем же посевком
Пусть идет он к этим людям
Да не так, а чтоб с мешком.
Здесь злорадная насмешка.
Но Ефим поверил им.
Через день смотри тележка
Семена везет за ним.
Сколько радости-то было
Невозможно разгадать…
Да сказали: Коль кобылу
Нужно будет, может дать.
(Бувин, 1921 год)
"Союз"
Я крестьянин, ты рабочий
Дети мы одной семьи –
Ну давай союз схлопочем
Что-б все знали: «мы сильны».
Позабудем все невзгоды,
Что посеяны средь нас
Ты работай на заводе,
Мы сготовим хлеб для вас.
Нам теперь известно очень,
Как сбивали нас порой
Изо всей-то силы-мочи
Вызывали всех на бой.
И в бою сплоченность наша
Удивила белый свет.
Друг-души Керенский Саша
Милюков русский кадет,
Мильеран, Чернов и Тома –
Черносотенная знать
Не остались если-б дома –
Нету смысла воевать,
Всех врагов теперь в сторонку
Можно взяться за труды, –
Смастеришь мне плуг, боронку
Получай хлеба пуды.
Будем знать – союз наш крепнет
Друг без друга жить нельзя,
Учитав великолепно
Нам враги не угрозят…
И довольно слов, но в дело
Взоры наши устремим
Энергично, бодро, смело
Всю разруху победим.
(Бувин, 1921 год)
"Крестьянину"
Исчерпать ли годов море,
Разбудить ли ту спящую старь,
Когда Август на русском поле
Начал колосом
Золотить
Даль?
Только сеятелю равнин северных
Был не в радость богатый всход,
Из тумана прошедшего времени
Много образов жутких встает:
Конюшни помещиков, а над этим корона со скипетром,
А потом банкиры… Война…
Тину народных бед не вычерпать
И ведений прошедшего никому не прогнать!
Много, много крестьянин выстрадал
Но будет ли страдать теперь он?
Верьте: времени паровоз быстрый
В’ехал на рельсы новой Эры!
Сегодня с крестьянского хлеба
Не подогнутся колени
От распухшего брюха
У торгашеских клик,
Накануне мирового Преображения
Отдают последние силы
Рабочий и мужик!
Чтобы сдвинуть паровоз заржавленный
С подогнувшихся рельс на широкий путь,
Чтоб свалиться на разруху лавиной,
И посвоему жизнь повернуть,
Накануне полного человеческого освобождения
У преддверья к СЧАСТЬЮ широких дорог –
Последнее усилье на пути достижения
Собирайте ПРОДНАЛОГ!!!
(Дивный, 1921 год)
А в стране тем временем – голод. Голод не только в Поволжье – голод везде. Коровья лепешка – обед крестьянина в Коломне, там же – случаи людоедства. В отчетах Уездного исполкома отмечается, что Дмитров – город голодный. Из отдельных сел района в поисках лучшей доли в Тамбов и на Украину выехало до 25% жителей. Но революционный поэт призывает: Дай!
Революционный поэт призывает подняться, собраться и изыскать. Из стихотворений понятно, насколько авторы далеки от сельского хозяйства. Они не понимают, что революционным подъемом нельзя увеличит урожайность гектара или призвать дождь.
"На помощь!"
Над засохшими полями
Русской житницы – Поволжья
Мрачно кружит черный голод:
Хлеб спалило от бездожья.
Черный голод мрачно кружит
Хищной птицей, над полями.
От полей летит к селеньям,
Чрез селенья – городами.
Пролетает по селеньям,
Низких хат крылом касаясь,
Мрачный взор спустивши книзу,
Вправо-влево озираясь.
Опустившись кой где к хате
Острым клювом хищник-птица
Стукнет громко в текла окон,
Вновь вспорхнувши, как зарница.
В этих хатах, после гостя,
В тишине могильной, пусто
По углам в одежде, в латах
Мертвеца увидишь грустно.
В городах, по Волге славной,
Мрачный демон – хищник голод,
В корпусах фабричных, гомон
Тишиной сковал он тайной.
Ты воспрянь, Русь, всенародно.
Соберись, с могучей силой,
Обрати свое вниманье
В край Поволжья – край голодный.
Покажи в беде великой
Ты былую крепость-силу,
Ты примеров много славных
Показала всему миру.
Поднимись ты, люд рабочий,
Как недавно рабской цепи
Сбросил царство долгой ночи
Помня, что труда вы дети.
Крепко взявши в руки молот,
Ты ударь с гигантской силой,
Чтобы исчез с Руси свободной
Страшный хищник – мрачный голод.
Поднимись и ты, крестьянин,
Серп свой в знаме водрузивший,
Дай Поволжью свою помощь
Помни, ты земли хозяин.
Ты, крестьянин и рабочий,
Закрепи Союз свой прочной
И покажет Серп и Молот,
Что исчез с Поволжья голод.
(И. Немков, 1921 год)
"Серп и Молот"
Вас двое. Вы оба из стали.
Вы – братья на веки. Не зря
Железные руки сковали
Вас в красные дни октября.
В огне, среди грома и гари,
В великом, кровавом бою
Сквозь бурю идя – пролетарий
Прославил ваш тесный союз.
Да, труден ваш путь от начала
Средь жизненных впадин и ям…
А солнце все лето гуляло
По голым Поволжским полям.
В горячей, безоблачной выси
Расплавленный зрел нарыв.
И грозные дни пронеслися
Средь черных, выжженных нив…
В заводы, в поля, в камнеломни,
Набатный, как звонкая медь, –
Кричу я: «Запомни, запомни,
Поволжью не дай умереть!!!»
Вы – братья на веки. Вас двое,
Вы оба из стали. И где-б
Не поняли это простое:
– Голодному нужен хлеб.
И если штурмующий голод
Срывает наш Красный Герб, –
Ужель не поможет молот,
Когда голодает серп?
(Рабочий Икшинского завода, 1921 год)
Особенно наглядно следующее стихотворение. В его строках нет братства и равенства. Его автор – Ряхин – предстает перед читателем в образе самодовольного богатого соседа, кидающего с барских щедрот полушку соседу-нищему.
"Поможем!"
Любо взглянуть – сердце радуется –
В поле рожь так рожь, ухмыляется,
Ничего себе уродилася,
В золотую парчу нарядилася.
И другие хлеба, нету разницы
И стоят, гордясь, с рожью дразнятся.
Уж мы хлебушек
Соберем, соберем,
Жизнью сытою
Заживем, заживем.
Отдадим Мы натуральный налог.
Остальное себе пойдет в прок.
Эй кооператор нетрусь
Мы покажем свою Русь,
Русь крестьянскую,
Пролетарскую.
Нет войны, вольно дышется,
Песня звонкая, в селе слышется.
Рать буржуйскую прогнали,
Не боимся толстяков
Они думали гадали
Что надуют простачков.
Ваньки с митькой воевали
Порубили белых всласть,
Красных белые узнали,
И узнали нашу власть
Нет разверстки у нас в моде,
Натуральный есть налог,
Есть уверенность в народе
Что не будут без сапог.
Но на Волге то неладно… голод!!!
Придет зима будет холод!!!
Чтож, надо дать
Не зевай собирать,
Поможем…
(Ряхин, 1921 год)
На фоне революционных страстей и бравурных маршей победившего пролетариата потерялась собственно лирика. Нам удалось найти всего лишь три стихотворения, в которых нет лозунгов и патетики.
"Сияет день"
Сияет день весеннею улыбкой,
И с неба ласково уходят облака.
И ветерок игривый струйкой зыбкой
По бархату озим проносится слегка.
В лесу синеют первые цветочки,
И новым мягким мхом убрался старый пень,
И зеленят березу лопнувшие почки,
И птички радостно поют… Сияет день…
Сияет день.., но я брожу унылый
И сходство здешних мест с нездешними ищу,
И знаю я, что тщетно трачу силы,
Что о тебе одной тоскую и грущу…
И близкие всплывают очертанья,
И ясны в памяти не давние места…
Но чувствую, что грусть воспоминанья
Не могут утешить…, что жизнь моя пуста…
А все вокруг так полно чудной силы.
Всему так хочется окрепнуть, расцвести!
Лишь я брожу тоскующий, унылый
И мысли от тебя не в силах отвести.
Ведь знаю я, что сердцем ты моложе,
Что к близости с тобой желанья все стремлю,
Вед знаю я, что ты теперь дороже
И друга и сестры, что я тебя люблю!
(П. Никнавч, 1919 год)
"Осенняя ночь"
Темныя дали. Леса пожелтевшия,
Небо под серым чехлом.
Вихри холодные. Поля опустевшия.
Все потонуло во мраке ночном.
***
Тихо в деревне. Огни все погашены.
Сонное царство кругом.
Ветер качая деревья засохшия
Скорбную песню поет над селом.
***
Грустныя песни свои распевает
Под крестьянским окном.
Словно хоронит веселое лето,
Или скорбит о несчастье людском.
(А. Под’ячев, 1919 год)
"Музыка"
Звуки прекрасные
Нежные страстные,
В душу проникли
Призывами властными.
Грезы навеяли чудные жгучие,
Ум мой смутили струями горючими.
Жизнь надоевшую мне обновили
Ум и душа об несчастье забыли,
Снова мне хочется верить и жить
Снова мне хочется жизнь полюбить
Счастья искать для себя и людей
Смело бороться с судьбою своей.
(Адский, 1919 год)
Как мы видим, жизнь состоит не только из борьбы. Даже во времена великих потрясений люди способны любить, наслаждаться пейзажем и думать о вечном.
Закончить нашу подборку мы хотели бы, возможно, лучшим стихотворением революционного Подмосковья – «Мать». Опубликованное в «Боевом кличе» автором, скрывшимся за инициалами «А.З.», оно следует всем канонам классического стихосложения. Скорее всего, мы никогда не узнаем, кто скрывается за этими инициалами и почему он столь явно выделяется из толпы полуграмотных подражателей. Представляется маловероятным, что мы найдем еще стихи за этой подписью и поймём: случайная ли это удача автора или закономерность, вытекающая из его таланта?
"Мать"
Слез не было в глазах, она молчала,
Когда на труп склонившись головой,
С застывшею безумною тоской
Об’ятием последним припадала.
«Мой сын, родной мой сын, тебя ждала я!»
Раздался крик, упав в пустую мглу
Мерцал огонь пред образом в углу.
Спускалась ночь, таинственно немая.
О, да! Ждала, с надеждой и тоскою
Шли дни тревог и ночи безо сна
Пред образом склонялася она,
В слезах, крестясь дрожащею рукою.
С мольбой она на лик святой смотрела
«Спаси, Христос, от вражьих пуль лихих
Спаси его, всю радость дней моих
Мое дитя, что я у сердца грела».
Но нет погибли там средь вихрей боя
Надежды и покой закатных дней,
И не согреть ей у груди своей
Холодный труп средь мертвого покоя.
(А.З., 1919 год)
Евгений Курочкин, http://stihi.ru/avtor/venyacurvic