Остаться бы строкой…
Дмитровские поэты на страницах местной периодической печати
Редактор и составитель Евгений Курочкин
Выпуск 6. Если завтра война… Дмитровские поэты второй половины 1930-х.
Дмитровская поэзия во второй половине 1930-х переживала период расцвета. Отгремела грандиозная стройка канала имени Москвы. Дмитлаг был расформирован, но его часть – «ИТЛ Дмитровского механического завода» – сохранялась до августа 1940 года. Газеты Дмитлага прекратили свое существование, но осталось газетное наследие – многочисленные поэтические кружки под руководством поэтов, прошедших школу большой «дмитлаговской» печати. Единственной газетой, на страницах которой могли публиковаться кружковцы, была районная газета «Ударник». В этот период на страницах районной печати впервые появились будущие дмитровские мастера художественного слова – Вениамин Калентьев и А. Гусев.
Уровень мастерства дмитровских авторов заметно вырос. Прежний «крестьянский» стиль ушел в прошлое, его место заняла «пролетарская» индустриальная школа. Все реже можно встретить неточную рифму, все сложнее и точнее становится ритм стиха.
Однако рост мастерства привел к тому, что стихи утратили уникальность. Они стали шаблонными, словно написанными под копирку. Авторы грешат излишне частым использованием кольцевой композиции или другими ошибками. Особенно это заметно на примере поэтов Ал. Зубова и Ал. Алого, творчество которых мы подробно разберем в следующих выпусках.
Стихи этого времени по большей части посвящены воспеванию советского строя и его вождя – Иосифа Сталина. Практически в каждом стихотворении упоминается о советском счастье: «…Зорко хранится / Цветущее счастье / Страны…» (Ал. Зубов), «…Под счастливой советской звездою…» (С. Барашков). Счастье от Вождя неотделимо: «…О Сталине нашем любимом / Мы новую песню поем…» (Ал. Зубов), «…Пусть же к Сталину в Кремль наша песня летит…» (В. Гусев), «…Мы выросли, окрепли / Под Сталинским лучом…» (Т. Николенко).
Все стихотворения приведены в газетной редакции с сохранением орфографии.
«На новый 1938 год»
Новый год встречая,
Всей душой желаю
Радости и счастья родине моей.
Чтобы ей на долю
С каждою весною
Выпадало больше лучезарных дней.
Пусть свою свободу
Берегут народы,
Пусть они дорогой Ленинской идут.
Лейтесь наши песни
Звонче и чудесней
Прославляя дружбу, молодость и труд!
(Н. Мартынов, 1938 год)
«Песня о Сталине»
Летит наша песня незримо,
В пространстве звенит голубом…
О Сталине нашем любимом
Мы новую песню поем.
Как ясное солнце весною,
Родные края обходя,
Сияет над нашей страною
Великая мудрость вождя.
Лучами оно освещает
Эльбрус и Урал, и Памир,
Горит и в себе отражает
В безбрежных пространствах весь мир.
Везде он – наш солнечный Сталин,
Он в песнях, в дыханьи весны.
С ним крепче гранита и стали
Свободные люди страны.
С ним ясны безбрежные дали,
В дороге – надежней штурвал.
На льдинах папанинцев Сталин
Дыханьем своим согревал.
Ведь он из столицы незримо
Воздушные вел корабли
Везде он – наш Сталин любимый,
Он – солнце всей нашей земли.
Над лесом, над полем, над тундрой,
В тайге, в голубых небесах
Все громче о Сталине мудром
Прибоем звучат голоса…
Все громче и громче раскаты,
Сливаются в песню сердца.
И песня сердец им богата,
Ей нет и не будет конца.
Летит наша песня незримо,
В пространстве звенит голубом…
О Сталине нашем любимом
Мы новую песню поем.
(Ал. Зубов, 1939 год)
«Моя страна»
Там, где раньше ветры дико пели.
Где ни капли не было воды,
Золотые нивы зашумели,
Зацвели прекрасные сады.
Там, где раньше дикая природа
Никогда не видела людей.
Задымились мощные заводы,
Загудели сотни кораблей,
Вместо песен горя и печали,
Вместо свиста палок и плетей,
Гимны счастья громко зазвучали
Над прекрасной родиной моей.
Мы гордимся славными делами,
Тем, что им у нас границы нет.
Мы идем железными рядами
По дороге счастья и побед.
Нас лучами славы покрывают
Честный труд, отвага, героизм.
Впереди вершинами сияет
Лучезарный светлый коммунизм.
Нет страны просторнее и шире,
Нет страны, красивей и сильней,
Молодой, одной свободной в мире,
Необ’ятной родины моей.
(Николай Рябушкин, 1939 год)
«Плоды»
В стране цветет погода голубая,
Благоухают тучные сады
И с грузных веток, словно улыбаясь,
Зовут и манят спелые плоды.
Пылает солнца пламя золотое,
Струят сады безмолвно сладкий мед
И яблоко отрадой налитое,
Мне девушка с улыбкой подает.
Сама, как песня стройная, живая,
Она мне песню весело поет
И мое сердце снова наполняет,
Как чашу медом счастья до краев.
Она поет о новой, лучшей доле
И о веселой юности своей.
О том, как труд кипит в широком поле
И жизнь цветет цветами новых дней.
Живая песня льется светлой далью,
Летит в сады, в поля душистой ржи.
Звенит напев: «Тебе спасибо, СТАЛИН,
За то, что дал нам радостную жизнь…»
В стране цветет погода голубая,
Благоухают тучные сады,
И с грузных веток, точно улыбаясь,
Зовут прохожих спелые плоды.
(Ал. Алый, 1938 год)
«Поем о Москве»
Есть много стран великих,
Есть много городов,
Но нет милей на свете,
Как ты, мой край родной!
Сверкаешь ты лучами,
Прекрасная Москва,
И песнь поешь ты с нами,
Цветешь ты, как весна.
Мы бодрые, счастливые
Поем о тебе песнь,
Не знаю, где на свете
Страна такая есть!
Мы выросли, окрепли
Под Сталинским лучом
И о тебе, Москва моя,
Песни мы поем.
(Т. Николенко, г. Яхрома, 1939 год)
Поэты пишут о мирном и счастливом советском труде, о суровой романтике трудовых подвигов. Среди них особо романтичной мужественностью выделяется стихотворение В. Калентьева:
«Лесорубы»
… А звезды под утро – крупнее и лучше
Горят над морозным простором окрест…
По волчьим следам, по сугробам скрипучим,
Мы входим в завьюженный лес.
На скрюченных сучьях лежат горностаи,
Синицы, задорно звеня,
Приветствуют нашу веселую стаю, –
Предвестников нового дня.
В горячих руках топоры запотели,
Зубастые пилы остры.
Со стоном падут белолапые ели
И звери уйдут из норы.
Работает с песней веселой бригада,
И труд ее весел и спор.
Звучит в этой песне ударная радость,
Ей вторит разбуженный бор.
(Вениамин Калентьев, г. Дмитров, 1939 год)
«Новая юность»
В старину вся страна распевала
Про Катюшеньку в поле с серпом…
Рано утром на ток выходила,
Молотила тяжелым цепом.
В жизни девичей – много страданья:
Ты семье своей в тягость была.
Про дружка своего вспоминая,
Слезы горькие часто лила.
Наступила пора золотая,
Рабство женщины сбросил народ,
И Катюшенька стала другая,
К жизни новой шагает вперед.
Время прошлое – только в помине,
Пролетели кошмары, как сон,
И Катюша свой трактор выводит
На широкий колхозный загон.
С песней звонкой работа спорится,
Высоко подымается грудь.
Ты сидишь за рулем трактористкой,
Милый пишет тебе: «Не забудь».
Счастьем в юности светятся лица,
И в походке уверенный шаг.
Он теперь на советской границе
Поведет вместо трактора танк.
Каждый счастлив в весеннюю пору,
Про страну свою песни поет.
Что посеяно в срок, то с любовью
Урожаем обильным взойдет.
В жизни юности нашей отрадно.
В вечность канули муки и гнет.
Под счастливой советской звездою
Народ новые песни поет.
(С. Барашков, Дмитров, 1939 год)
Пишут поэты и про первые выборы в Верховный Совет, состоявшиеся в 1938 году. Авторы противопоставляют социальное неравенство в царской России и новую возможность советских граждан принять участие в управлении государством. Особо подчеркивается бедность и угнетение рабочего до революции. Дореволюционная жизнь описывается исключительно в черных тонах: «…В каморке трехаршинной / Кричала я от вони и клопов…» (А. Гусев), «Я пасынком был старой жизни суровой / И горе давило меня…» (Ал. Зубов). Напротив, советский закон и жизнь современная превозносятся в самых радужных красках: «Страной счастливой предоставлены / Народу равные права…» (М.П. Савоськин), «…Он дал нам все: на труд и отдых право, / О равноправье женщин заявил…» (Н. Филиппова).
«26 июня»
Могуча ты, непобедимая,
Законной радостью полна,
Пойдешь на выборы единая,
Республика моя!
***
Страной счастливой предоставлены
Народу равные права.
За партию,
Родного Сталина
Я буду голос отдавать;
Голосовать за жизнь чудесную,
За славных сталинских людей.
За юность вечную, за песню,
За благо родины моей;
Всегда над нами чтобы ясное
Ласкалось небо синевой,
Чтобы республика прекрасная
Была цветущей, огневой.
***
Пусть все в стране растет, старается,
Все любят, учатся, творят.
И ярче, ярче разгорается
Чудесной юности заря.
(М.П. Савоськин, 1938 год)
«Великий день»
Сегодня день великий и чудесный,
Похож он на прекрасный летний сон.
Тебе, любимый вождь, я посвящаю песню
За твой великий правильный закон.
Он дал нам все: на труд и отдых право,
О равноправье женщин заявил,
Сказал, что нет у нас теперь людей неравных,
Что всех людей закон об’единил.
Мы стали жить прекрасней и богаче,
Счастливей нас на свете больше нет
У нас смелы и цели и задачи,
А нашей родине еще так мало лет.
И в целом свете отважней нет героев,
Чем наши победители высот
И наши летчицы, подобные Расковой,
Сумели доказать, что значит наш народ.
А наши славные герои у Хасана
Всему земному шару бросили ответ:
– Готовы мы всегда на подвиги и славу
За родину свою, которой лучше нет!
(Надежда Филиппова, ст. Катуар, 1939 год)
«Кандидатка о себе»
Тщедушная ткачиха вдруг упала
Между станков, средь бела дня.
В глазах испуг. От боли застонала
И… родила меня.
Сбежались все толпою суетливой,
Вздыхают, плачут, лезут помогать,
Пришел хозяин и сказал брезгливо:
– Немедленно убрать!
Так начиналась жизнь…
В каморке трехаршинной
Кричала я от вони и клопов,
Была для матери и «милой» и «постылой»
И «наказанием богов».
Лишь ползимы букварь я поносила,
А дальше в няньках – голод тормошил.
Мне десять лет, а я уже ходила
Работать за гроши.
Как сладки сны усталому ребенку,
Но сны гудок жестоко разрушал,
И в час ночной забитую девчонку
Угрюмый корпус поглощал.
Мелькали дни бесцветные, немые,
Печальной девушкой прошла моя весна,
И дальше дети, чахлые, больные,
И слезы без конца.
Но в Октябре иные дни родились,
Другую жизнь узнала я теперь.
Ушла нужда и слезы прекратились,
И к счастью отворилась дверь.
Троих детей пропащими считала,
А вышло иначе как раз:
Полина, старшая, врачихой стала
На фабрике у нас;
А средний сын приехал инженером,
Меньшой, Иван, резвится в облаках,
А я работаю стахановкой примерной
На двадцати станках.
Есть у меня и светлая квартира,
И радио, и пышная кровать.
Мне дали все, чего я не просила,
О чем не смела и мечтать.
Мне пятьдесят, но я любить умею:
Люблю свой труд и родину люблю.
И если вдруг враги напасть посмеют
Я кровь за родину пролью.
(А. Гусев, Муравьево, 1939 год)
«Восемнадцать»
Мне моя подруга говорила:
– Дорогой Алеша, дорогой,
Я тебе недаром подарила
Платок белый с синею каймой.
В уголке, под синею каймою,
Где цветет фиалковый букет,
Я расшила собственной рукою:
«Алексею – восемнадцать лет»…
Разве можно в чувствах не сознаться,
Разве можно скрыть желанья? Нет!
Мне в июне стало восемнадцать,
Восемнадцать полных счастья лет.
Я смотрю на мир (мой взгляд не детский):
Жизнь богата – люди хороши,
Хорошо в стране моей советской
Веселиться, строить и вершить!
По Союзу протекают реки,
Зеленеет на лугах трава.
Я являюсь равным человеком,
И имею равные права:
Право жить, работать и учиться,
Отдыхать и выбирать в Совет…
Потому знать, так сияют лица
Тех, кому по восемнадцать лет.
(Г. Рыльщиков, 1938 год)
«Великая честь (рассказ кандидата)»
Товарищи, светлую радость живую
В глазах моих можно прочесть:
Впервые на долю мою трудовую
Великая выпала честь!
Нет радости этой конца и заката
И чести такой лучше нет!
Народ выдвигает меня кандидатом
В Российский Верховный Совет!
Я пасынком был старой жизни суровой
И горе давило меня…
Я старую жизнь отличаю от новой,
Как ночь от лазурного дня.
Я с детства работал, как вол, на богатых,
Со мной только голод дружил…
Я строил богатым дворцы и палаты,
А сам в мрачной хижине жил…
Великого горя тяжелую чашу
С слезами я выпил до дна…
Теперь же в республике солнечной нашей
Счастливая жизнь мне дана…
В Советской России свободой и счастьем,
И песнями я окружен,
И грудь мою орден лучистый украсил –
Я ныне за труд награжден!
Теперь же, товарищи, высшей наградой
Мне – эта великая честь.
И каждый поэтому светлую радость
В глазах моих может прочесть!
(Ал. Зубов, 1938 год)
Живой отклик авторов вызывают подвиги советских летчиков. Нам удалось найти три стихотворения, посвященных одному событию: беспосадочному перелету Москва – Северная Америка, совершенному Владимиром Коккинаки и Михаилом Гордиенко в апреле 1939 года. Эти стихотворения различны по уровню мастерства, но в них рефреном звучит мотив гордости за свой народ и его достижения.
«Слава»
С блеском солнечного света
Расцветает синева.
Из Москвы летит с рассветом
Быстрокрылая «Москва».
Пролетает над землею,
Через горы и моря…
Спорят с бурею и мглою
Два орла-богатыря.
Ночь слепая на пути их,
Ярость ветров буревых,
Силы злобные стихии
Выступают против них.
Но стихию побеждая,
Самолет летит быстрей,
Смотрит небо, изумляясь
На орлов-богатырей.
Бури действуют и пляшут,
Дуют яростней в упор,
Но орлы летят все дальше
Бурям всем наперекор.
Тучи черные оравой
Застилают синь небес,
Но орлы летят со славой
Тучам всем наперерез.
Воля храбрых крепче стали
И везде, в любом краю,
Имя солнечное – Сталин
Помогает им в бою.
Ночь уходит. Ярким светом
Расцветает синева.
Реет с утренним рассветом
Над Америкой «Москва».
Смело, гордо, величаво,
Сквозь метели и туман
Два орла проносят славу
Из Москвы за океан.
(Ал. Зубов, 1939 год)
«Песня о Коккинаки»
В заревом сияющем размахе,
Разливайся песня веселей.
Мы поем во славу Коккинаки
Коккинаки – слава наших дней.
Над далеким хмурым океаном
Золотое солнышко встает.
Средь гренландских утренних туманов
Прошумел советский самолет.
Кто же он в холодном полумраке
Покоритель далей и высот?
Это наш Владимир Коккинаки
Над Атлантикой идет.
И, прорвавшись сквозь циклоны, шквалы,
Над Мискоу кружит самолет.
И снимает руку со штурвала
Легендарный сталинский пилот.
Не умолкни, песнь, ни на минуту
Над большой советскою землей!
Кто прошел по Сталинским маршрутам –
На века прославленный герой.
(Вл. Задунайский, Икшанская трудколония)
«Возвращение»
В окружении дыма белого,
В предрассветной и влажной мгле
Мчится поезд от Негорелого
По цветущей родной земле.
На рассвете поплыли тени
И…
В голубых небесах горя,
В честь героев и возвращения
Солнце славы
Зажгла заря.
Мир наполнился светлой новью,
Заблестела роса в траве…
Полдень встретил их
В Подмосковьи,
Вечер – в шумной,
Родной Москве…
К людям, родиной окрыленным,
К их рукам потянулись вдруг
Все Сто семьдесят миллионов
И отцовских
И братских рук.
Это – в светлом
Кремлевском зале
Под огнем боевых знамен
Обнимает героев Сталин,
Пожимает им руки он.
Позади у них – льды и горы
И бушующие моря…
Скоро снова взревут моторы,
И опять полетят в просторы
Два крылатых
Богатыря.
(Ник. Васильев, 1939 год)
Но основным лейтмотивом поэзии тех лет была Война. Над миром сгущались тучи, напряжение витало в воздухе. Население Советского Союза ожидало начала войны. Поэты, находясь во власти иллюзий, считали советские границы нерушимыми, а армию – непобедимой. В своих стихотворениях они грозили врагу неизбежным и скорым возмездием.
«На границе»
Спускаются
Темные ночи.
Таинственно
Шепчут кусты.
Стоят
На границе восточной
Советские наши посты.
Следы видны…
Кто-то таится,
Скрываясь
В дремучих лесах.
И пойман
На нашей границе
Наемный
Шпион-диверсант.
И ночью
Наймиту не скрыться,
Не спрячут
Шпиона кусты:
На дальневосточной
Границе
Стоят
Боевые посты.
Дозорами
Зорко хранится
Цветущее счастье
Страны…
Советские
Наши границы,
Как сталь,
И тверды и сильны.
(Ал. Зубов, 1939 год)
«Пограничная»
С решимостью твердой на лицах,
С винтовкой в надежной руке,
Советские наши границы
Мы держим всегда на замке.
Всем хищным врагам, ненасытным,
Зачинщикам новой войны,
Навеки дороги закрыты
В пределы советской страны.
И видя, как, злобствуя, ходят
Враги за рубежом,
Затворы мы держим на-взводе
И порох сухим бережом.
Но если кровавой войною
Повеет с чужой стороны, –
Мы встанем могучей стеною
За мирное счастье страны.
(Вениамин Калентьев, 1939 год)
«На Дальнем Востоке»
Плывут по небу облака,
Их быстро птицы догоняют.
Амур – великая река
Червонным золотом сверкает.
Тепло, светло. Природа мая
Собою каждого пленит:
Все улыбается, сверкает,
Поет, смеется и блестит.
На берегу реки широкой,
Покрытой краской золотой,
Стоит плечистый и высокий
Советский смелый часовой.
Он взгляды острые вперяет
На лес немой, на цепи гор –
Везде спокойствие встречает
Его серьезный смелый взор.
Но вдруг он слышит незнакомый
Чуть-чуть поддельный птичий крик.
Бежит и видит: меж кустами
С оглядкою бредет старик.
Старик, увидев часового,
Остановился, задрожал
И тихим голосом больного
Невнятно залепетал:
– М-м-мой ми-лый, ты, наверно, знаешь,
Как мне до Рухлова дойти?
Ищу дорогу, понимаешь,
И не могу никак найти.
Ах, поскорей бы мне добраться,
И пить и есть я захотел.
Давно я не бывал у братцев.
Лет восемь. Сильно постарел.
Как видишь ты, я не из здешних,
Живу в Коломне, под Москвой,
Но здесь бывал. Да и, конечно,
С местами этими знаком…
– Знаком, дороги же не знаешь,
Вмиг пограничник перебил…
– Полдня брожу здесь, понимаешь,
Совсем я выбился из сил…
Старик замолк. И незаметно
Он сунул руку в свой карман.
Но часовой увидел это
И крикнул: «стой!», подняв наган.
И крепкой серою веревкой
Врага коварного связал,
И гневным голосом, негромко,
Чуть усмехнувшись, он сказал:
– Ты хочешь зло, порабощенье
Разлить по счастливой стране.
Но знай, ничтожное творенье, –
Границы наши на замке…
Плывут по небу облака,
Их быстро птицы догоняют.
Амур – великая река
Червонным золотом сверкает.
(Н. Рябушкин, 1939 год)
«Мы мирные люди»
Мы мирные люди, чужого не надо,
А также свое никому не дадим.
Мы сами построим и все одолеем,
Еще радостней жизнь создадим.
Чем больше заводов, тем крепче колхозы,
Тем крепче становится наша страна.
Ее мы все любим, ее бережем мы,
За родину нашу и смерть не страшна.
Не суйтесь, враги, на советскую землю.
Мы мирные люди, войны не хотим.
Всего нам хватает, чужого не надо,
Но также свое никому не дадим.
(В.П. Дмитриев, ст. Луговая, 1939 год)
«Умеем учиться – сумеем стрелять!»
Как радость,
Как счастье,
Как солнце, весну,
Мы любим великую
Нашу страну.
И если враг вздумает
Счастье отнять –
Умеем учиться, –
Сумеем стрелять.
Возьмем мы винтовки
И смело пойдем
Бороться за радость,
За счастье свое.
(Евгений Андреев, д. Сухарево, 1939 год)
«Священная клятва»
Мы сыны Октября, мы в дозоре стоим,
Бережем мы страну трудовую.
И всей кровью своей, и всем сердцем своим
Нашу клятву даем боевую.
Мы навстречу врагу грозным строем пойдем,
Мир услышит о нашей отваге.
Мы за родину кровь молодую прольем,
Но своей не нарушим присяги.
Самолеты войны над землею взвились.
Над границами тучи дымятся.
Будь спокойна, страна: мы недаром клялись
До последнего вздоха сражаться.
В нашем сердце звучат голоса матерей,
Нас пославших на битву с врагами,
В бой за счастье страны, в бой за радость детей,
За великое Красное Знамя.
Пусть же к Сталину в Кремль наша песня летит,
Пусть услышит ее Ворошилов:
Наша сила любого врага сокрушит,
Наша клятва вовек нерушима!
(Виктор Гусев, 1939 год)
«В музее III империи»
Мир фашисты удивили,
Так хватили далеко,
Что на бомбы перелили
Масло, яйца, молоко…
И до редкости музейной
Все с’естное довели,
Прут народу вздор елейный –
Чтоб еду на нет свели.
Все – войне
В фашистском стане
Бредит смертью вражий сброд.
Чтож – ему могилой станет
Наш Советский огород.
(С. Савин, 1938 год)
«Наши линкоры»
С рассветом снявшись с якорей,
Легко дыша большим простором
В даль океанов и морей
Идут советские линкоры.
Один спокойно за другим
Идут дорогою прямою.
Вихрастых, грозных волн круги
Растут и плещут за кормою.
Родные тают берега…
То на маневры в даль морскую
Идут линкоры.
И «врага»
Вдали заметив,
Атакуют.
Гремит команда: «По местам
Курс на восток! Готовься к бою!»
И моряки, к орудьям встав,
Глядят в пространство голубое.
Команда новая звучит:
– Огонь!
И вот в дыму сраженья
Снарядов сыплются лучи,
«Противник» терпит пораженье.
Кипит багровая волна,
Как дикий конь, встает горою.
Мишень «врага» поражена,
«Противник» выведен из строя.
Так будет, если нападет
На нас противник настоящий.
Тогда живым он не уйдет
От наших выстрелов разящих.
С рассветом снявшись с якорей,
Легко дыша большим простором,
В даль океанов и морей
Идут советские линкоры.
(Ал. Алый, 1939 год)
«Над полями, над лугами»
Над полями, над лугами, над просторами степными,
Над привольем лучезарным сел, аулов, городов,
Пролетала плавно птица, птица с крыльями стальными,
Шум моторов в теле птицы звонок, мощен и суров.
Сердцем птицы управляя, человек сидит бесстрашный,
В бурях, в грозах смертоносных, страх не бродит по лицу,
Закалилось сталью тело с бурей в схватках рукопашных,
Слава славному герою, патриоту, храбрецу!
Летчик вниз взглянул глазами, и, взглянув, блеснул улыбкой:
Пролетал он над колхозом, над большим родным селом.
Под крутыми берегами, извиваясь лентой гибкой,
Речка радугой искрилась, за рекой виднелся дом.
Летчик тихо шепчет ветру, просит ветер шаловливый
На земь ниже опуститься, отнести в тот дом поклон.
В этом доме над рекою, доживая век счастливый,
Мать-старушка с лаской сына ожидает: знает он,
По земле ковер раскинут: зеленеют нежно травы,
Лес лохматый растянулся и обсыпал косогор;
Над селом, взлетая к верху, лижет небо дым кудрявый,
Всюду стелется приволье, всюду, где не кинешь взор,
Развернув машину кругом, – летчик слышит гул комбайна,
Видит девушку-смуглянку, руль у девушки в руках.
Летчик в мыслях прячет имя, летчик знает (это тайна)
Силу Настиной улыбки, радость мака на щеках.
Скоро, скоро солнце сядет; лес покроется туманом;
Огоньки вдали зажгутся, грянут песни по селу.
Смех веселой молодежи разольется по полянам…
– Отнеси, счастливый ветер, Насте звонкий поцелуй!
Жизнь ее спокоем дышит, пусть румяная резвится.
Наши девушки прелестны и для счастья рождены.
Мир над ними обеспечен: этот летчик, эта птица
Нерушимо, беспредельно стерегут покой страны…
Над степным родным простором, над полями и лугами
Путь бесстрашного героя и заманчив и далек,
Опоясал летчик небо живописными кругами
И направил тело птицы смело прямо на восток!
Страх его не остановит, не задержит непогода,
Лишь бы девушки резвились, чтоб жила в довольстве мать,
А порой, вздохнув украдкой, из опасного похода
Мать-старушка будет сына у окошка поджидать.
Кто посмеет мир нарушить, – братской дружбою сплочены,
Грозно встанут миллионы, всколыхнутся стаи птиц,
Не допустят в край цветущий, встретят гневом раскаленным,
Не допустят лиходеев перейти своих границ!
(Сергей Девин, механический завод ГУЛАГа, 1939 год)
Особое внимание уделялось недавним победоносным походам Красной Армии – Боям на Хасане и Халхин-Голе, Польскому освободительному походу РККА.
«Счастье»
Батрак на землю панский герб швыряет.
Сняв шапку, у дороги он встает.
Летит советский танк, и флаг над ним пылает,
И радостный его приветствует народ.
Мальчишка маленький, запуганный панами,
Еще вчера слыхавший плети вой,
Глядит на красное сверкающее знамя,
Как мы в семнадцатом глядели на него.
И древний дед идет к танкистам нашим,
Он смотрит на осенние поля,
На хилый дом, на свой удел вчерашний,
И говорит танкистам он: – Земля!
Земля! Здесь пан бесчинствовал над нами,
Скажи, танкист, скажи, товарищ мой,
Что будет с пашнями, угодьями, садами,
Что будет с паном и его землей?
И наш танкист, волнуясь, отвечает:
– Наш Сталин тебе руку подает.
Гонцами дружбы нас он посылает,
Он слезы твои горькие утрет.
И мы затем, старик, пошли походом,
Чтоб под защиту жизни ваши взять,
Панов прогнать и возвратить народу
Все, что ему должно принадлежать.
Живи, старик. Былому нет возврата.
Отныне мир и радость будут тут.
Здесь школы вырастут, и вечером девчата
На языке родном здесь песни запоют.
Зимою, в сумерках, ты, дед, расскажешь детям,
Как было страшно в панской Польше жить.
Труба трубит! Старик, мы дальше едем,
Чтоб сыновей твоих освободить.
А девушки идут к стальным колоннам,
Несут танкистам ключевой воды,
И на советских танках запыленных
Сверкают нежные, осенние цветы.
Горят костры. И дед окутан дымом,
Он как былина, как преданье сед.
И говорит танкисту он: – Родимый,
Ты покажи мне Сталина портрет.
Желтеют за околицей березы.
Волнение сжимает грудь бойцу.
Старик берет портрет, старик глядит, – и слезы
Бегут по темному его лицу.
Старик, ты был от родины оторван,
Но Сталин твое горе услыхал.
Вернул тебе он молодость, которой
Ты в молодые годы не видал.
Пора, танкист. Машины дальше мчатся.
Старик глядит: танкистов уже нет,
Горят костры. И как рассвет, как счастье,
Лежит в ладонях Сталина портрет.
(Виктор Гусев, 1939 год)
«Красной Армии»
Помнишь ли, Армия, первые годы?
В жар и морозы, без пуль и патрон,
Одолевая все бури, невзгоды,
Честь создавала ты наших знамен.
Ты, завернувшись в худые шинели,
Мужеством сердце свое укрепя,
Не замечая ни ран, ни шрапнели,
Била жестоко врага.
Страшным железным кольцом охватила
Сила Антанты Советов страну.
Ты же, великая, всех победила,
Всем показала ты силу свою.
Ты победила под знаменем Ленина,
Сталина видела ты впереди,
Ты с Ворошиловым, маршалом смелым,
Белых рубила в степи.
Славный Чапаев бросался в атаки,
Шли партизаны с Лазо во главе,
Щорс пробирался в тяжелом тумане,
Фрунзе скакал впереди на коне.
Армия! Ты велика и могуча.
Зорко стоишь ты на страже границ.
Хищных волков кровожадная туча
Знает тебя, пред тобою дрожит.
«Цветики» силы твоей величавой
Вынесли волки на шкуре своей.
Славные битвы в районе Хасана
Много сказали о ней.
Пусть лишь попробуют черные вороны
Родину тронуть мою –
Встанем мы все, и созрелые «ягодки»
Встретят фашистов в бою.
В битву пойдем мы со знаменем Ленина,
Сталина воля нам будет рулем.
Слышите, хищники! В схватке последней
Мы вас во прах разобьем.
(В. Смирнова, Дмитров, 1939 год)
Никто из поэтов того периода не догадывался, насколько близка Война. Никто из них не мог и предположить, чем она обернется для народов Советского Союза. А тем временем план «Барбаросса» уже был одобрен и ожидал своего часа…
Евгений Курочкин http://stihi.ru/avtor/venyacurvic