- Я выключу свет: смотри на звёзды и слушай! Просто слушай!
Арго!
Разве путь твой ближе,
Чем дорога Млечная?
Арго!
О каких потерях плачет
Птица встречная?
***
Пашка вновь и вновь включал пластинку с записью. Смотрел на небо и громко шептал:
- Марусь, ты послушай... Они поют о приключениях! Над ними всегда сияют звёзды, понимаешь? Всегда. И вокруг - море, океан... Ветер, стихия! А они плывут!
Мальчишка! Мечтатель... Он просто...
- Паааш, это ты послушай... "О каких потерях плачет птица встречная?" Да она плачет о тех, кто навсегда в море-океане остался... И о доме.
- Почему о доме?
А может, и о доме. Она же... оторванная от земли и от своего гнезда... Наверное, да. Она плачет о доме.
Пашка молчал задумавшись. Я знала, о чём он молчит. Или думала, что знаю. В эти минуты мне хотелось обнять его, глупо, наивно... По-детски, по-дружески. И наверное плакать, о чём-то неведомом мне настоящем.
***
О том, что наш Пашка, средний хорошист, смешной, долговязый... Нет, не так. О том, какой он Человек, мы узнали от нашей учительницы. Да, Пашка не гнался за оценками. Ему вообще, казалось, всё равно. Но при том, что он не старался учиться, - учиться у него получалось.
Наша классная рассказала нам, девчонкам, что Пашка всё делает в доме сам. Готовит, убирает, стирает. Готовит с мамой. Убирает, стирает, чинит - сам. Он один сын. Отца нет. А у мамы нет ноги до колена.
***
В классе я была новенькая (полтора года сама по себе - это всё ещё новенькая) и тогда, на нашем девчачьем собрании я удивилась тому, что девочки, которые учились с Пашкой с первого класса, не знали о том, как он живёт.
Одноклассницы плакали и говорили о том, какой Пашка молодец, герой.
- Какой бред, - думала я. - Да вообще всё бред. Кроме Пашки. И вот тогда мне захотелось выйти из школы, найти Пашку и... Просто посидеть с ним на скамейке и помолчать.
С Пашкой? На скамейке? Да Пашка же скрывает от всех, как он живёт. Пашка в школе будто специально тянется в ряды безразличия ко всему. Почему? Чтобы не жалели и не смеялись. Мальчишка, который дома моет полы.
В раздумьях я шла домой, не глядя по сторонам и вдруг врезалась в Пашку. Хорошо так врезалась. В Пашку и его велосипед. Пашка свалился в клумбу с колючими розами... Пострадало его самолюбие и велосипед.
Я же влетела коленками в тротуар, выставив вперёд руки, чтобы не разбить лицо. Успела подумать, что чулкам хана.
Пашка вылез из клумбы, великим и могучим языком огласив всей округе как он обескуражен случившимся. Подошёл ко мне, помог подняться, усмехнулся:
- То, что ты не боишься змей и варанчиков, я уже знаю... Но то, что не ревёшь белугой, разбив в кровь свои красивые коленки... Это уж слишком.
***
Как раз этим утром на уроке мальчишки сунули мне под нос варанчика.
- Мария! Глянь! - Юрка держал на ладони варанчика, и ждал моей реакции. Одноклассники, сидящие рядом, повернулись к нам и тоже ждали... Конечно, моего отчаянного визга, предсказуемой реакции от девчонки.
Я вздохнула, протянула руку и попросила подержать варанчика. Юрка положил пресмыкающегося ко мне в ладошку, послушал, как я начала щебетать: "Ой, какие глазки, а какой хвостик, а кожа... А он на меня смотрит и улыбается"... Так и не дождавшись спектакля, Юрка забрал несчастного со словами: "С тобой неинтересно".
Так я выиграла себе покой на уроках и уважительное восхищение наших мальчишек.
***
"Не слишком ли много приключений для одного дня", - думала я.
Оказалось, что нет. Приключения продолжались.
-Нехорошо с такими коленками по улице ходить,- решил Пашка.
***
Так я оказалась у
Пашки на кухне, где он обработал перекисью мои раны. Было адски больно. Я дико обрадовалась, что меня не мажут зелёнкой и начала нервно смеяться, до икоты.
Пашкина мама сказала, что это хорошо. А всё хорошо. А велосипед? Пашка починит.
Мы пили чай с печеньем и ароматным клубничным вареньем.
Зелёный абажур рассеивал мерцающий свет, часы на стене громко тикали, и Пашкина мама рассказывала истории из его детства, добрые и смешные.
Иногда она протягивала руку к Пашкиным каштановым кудрям и гладила их, будто пытаясь унять вихрь завитков.
***
Пашка вдруг вскочил: - Идём, ты должна это послушать, почувствовать!
***
Вот тогда-то Пашка включил пластинку с песней "Арго", наказал закрыть глаза и слушать, слушать.
У Пашки было много, пластинок, с совершенно разной музыкой. Но песня "Арго" была, пожалуй, самая любимая.
Пашка выбивался из системы. Мальчишки во дворе слушали совсем другую музыку.
В большинстве своём они ещё не мечтали о чём-то великом, на переменах тайком курили и играли в карты. И никогда никто из них не признался бы друг другу в том, что дома чистит картошку, читает книги о морях, рисует или пишет стихи.
- Засмеют, - говорил Пашка. - Чтобы быть героем, надо быть хулиганом.
***
Сложившиеся стереотипы. Окружение диктует мораль? Неужели так будет и во взрослой жизни? Бытие определяет сознание или можно сломать систему?
- Не думай, - говорил Пашка. Слушай музыку. Слушай слова. Душой слушай, сердцем.
***
Весна шумно цвела, лето врывалось жаркими объятиями в наше время, подходила к концу учёба в восьмом классе. Пашка решил поступать в колледж, ПТУ, получить простую рабочую профессию.
- Умеешь делать что-то руками - будешь всегда при деле, говорил он.
Мечтал о море... Но знал, что нужен дома, и что это не только "правильно", а это хорошо. Ему хорошо.
***
Дружили ли мы? Наверное, да. В школе мы были просто одноклассники.
Мы не боялись системы, просто в школе...
Ничего не изменилось.
Все наши мальчишки задирали других девчонок, меня же не трогали и не обижали. Иногда кто-то неловко предлагал донести до дома портфель: "Нам же по пути".
Я пожимала плечами:
- Раз по пути...
Хотя это было не по пути. Но ладно.
У подъезда я забирала портфель, одноклассник неуклюже топтался:
- Ладно, до завтра.
А в школе вёл себя так, будто и не нёс мне вчера портфель.
А я? Я была сама по себе.
Иногда Пашка подходил на переменке:
- Русь, я вечером за тобой зайду. Погуляем с твоей собакой, а потом к нам... Чай пить. И мама зовёт.
- С чего это имя такое? Почему "Русь"? - попробовала возмутиться я.
- Потому что Маруся, - чеканил Пашка и замолкал.
Мама же Пашкина как-то, пока Пашка не слышал, объяснила: - Потому что своя. Душой своя, родная.
И вздохнула:
- Хорошо. Всё хорошо.
***
Есть что-то в этой тоске...
"О каких потерях
Плачет птица встречная".
У Пашкиной мамы была удивительная чистая любовь к жизни, к миру, к людям. Она приняла свою инвалидность, не озлобившись на судьбу. Она не несла тихо свой крест, напротив, - жила каждым днём, каждым мгновением.
Как часто я вспоминала её, когда мне казалось, что рушится мир. И она... Она, как и Пашка, говорила: слушай музыку, слова... В них - душа. Слушай жизнь. Она всегда права.
***
Это уже был ритуал: после ужина, чая, Пашка включал музыку.
- Я выключу свет. Смотри на звёзды и слушай.
Ночь медленно спускалась на город. Звёзды мерцали на небосводе так, будто заблудились где-то в снежных вершинах гор, окружающих город.
Луна зависала над домом, казалось, она прячется в душистой сирени и тоже слушает музыку. Ей ли не знать о тех скитальцах, оторванных от родного дома.
- Как думаешь, они вернутся домой? - спросил Пашка.
Я вдруг расплакалась.
- Паша, а может, это о том, что надо идти?
- Они плывут, Марусь.
А я плакала и говорила, что эта песня о том, что не надо бояться своего выбранного пути. И вообще ничего не бояться. Даже если ураган. И главное - не останавливаться в штиль. Потому что настоящее приходит тогда, когда идёшь... Тогда - жизнь.
***
К осени я подарила Пашке пластинку... Композицию немецкого композитора Джеймса Ласта "Одинокий пастух".
- О доме, - слышал Пашка...
- И о свободе, Паш. Весь мир - его дом, послушай...
Эта мелодия поднималась в снежные горы. Выше, выше... И вдруг снежной лавиной обрушивалась в долину, обнажая душу. Флейта плакала, но Одинокий Пастух смотрел на звёзды, что так ярко сияли в ночи. Флейта плакала и звала за собой, а Одинокий Пастух оставался в своей долине, у родных гор... Жил. Ему открывался весь мир, но всё лучшее для него было в дыхании ветра и шелесте трав, в хрупкой росе каждого утра. И это была свобода.
***
Мы слушали. Спорили. Гуляли с собакой. Пили чай и учились печь пирог с капустой... Опять слушали музыку. Разную. Слушали Цоя. А как же иначе?
Иногда Пашка смеялся:
- Наши мальчишки тебя боятся. Ты какая-то слишком спокойная, загадочная и ... Слишком яркая. Понимаешь?
Нет, я не понимала. Просто жила. Просто дружила с Пашкой...
А потом, когда закончилась учёба, Пашка с мамой уехали куда-то в Россию, к дальним родственникам... И почему-то ... Почему-то.
Наши тихие вечера остались в памяти и в душе. Песня "Арго" и "Одинокий пастух"... Такая щемящая лёгкая грусть.
Напутствие Пашки:
- Русь... Ты яркая. Помни об этом. Но береги себя, береги тепло своё, душу свою береги.
***
P.s.
Старшие классы я училась в Узбекистане. Наш маленький городок находится в долине... Горные хребты тянутся вдоль... Выше - горы Чимган. Ниже - Ташкент.
Ночь спускается медленно, будто и правда застревая в горных вершинах...
В летние дни свет сияет по 20 часов в сутки. В детстве мы гуляли до самого тёмного часа, и это было здорово.