Ты уже не вернёшься… И я, в пелене снегопада
Не смогу разглядеть твоих вдаль уходящих следов
Не увижу и тени. Лишь старое фото с парада
На столе, среди писем, хранящих тепло твоих слов…
Не вернусь. В сорок первом, оставшись в окопах под Ельней,
Треугольник помятый в нагрудном кармане храня
Я его прочитал сотню раз. И ты знаешь, поверь мне
Надо ждать. Это важно. Для тех, кто дойдёт за меня.
Ты уже не придёшь. И сирени уставшие ветки
О стекло перестанут от ветра тревожно стучать.
И трёхцветная кошка от нашей старушки-соседки
Не заглянет тебя как обычно у дома встречать…
Не приду. Ты прости. Заблудившись в ущельях Панджшера
Я навечно под солнцем. Под солнцем, как будто чужим.
Только ты не грусти. Одиночество – высшая мера…
Ни тревоги, ни боли, поверь, ты не спрячешь за ним.
Ты не с нами. Но, может, ещё не поставлена точка?
Плохо сплю. Да, уже не упомнить, с какого числа.
Я вчера отвела в первый класс нашу младшую дочку
Был букет у неё. А второй я тебе принесла…
Не сердись на меня. Не сердись. Я остался в Беслане
Жаль, что вышло вот так. Но пойми – по-другому не мог
Здесь ребята со мной. Пару раз обменялись словами
И они, как и я, разменяли букет на венок.
Ты опять не со мной. Только что я смотрела на небо.
Говорят, самолёты всегда оставляют следы.
Только как угадать направленье? И где бы ты не был
Я найду тебя взглядом… Но нет путеводной звезды.
Ты пойми… Я б вернулся, коль смог. Но под небом Хмеймима
Иногда по-другому на вещи глядишь с высоты
Иногда понимаешь, что жизненно необходимо
Не страшиться той самой туманной, последней черты…
Ты уже не вернёшься… И я, в пелене снегопада
Не смогу разглядеть твоих вдаль уходящих следов
Не увижу и тени. Лишь старое фото с парада
На столе, среди писем, хранящих тепло твоих слов…
Не вернусь. Мариуполь. Апрельское солнце Донбасса
Детский голос, что врезался в память, звеня…
Ты поверь мне. Поверь, ничего не случилось напрасно
Надо ждать. Это важно. Для тех, кто дойдёт за меня.