Соло трубы под купами старых вязов.
Солод судьбы замешан на легком джазе.
Бродит мотив, сердце сбоит синкопой,
опередив сполох грозы далекой.
В узком пальто – чем-то сродни шинели,
медью литой ладный трубач пьянеет,
до эмпирей он выдувает купол –
словно борей, в нить напрягая губы.
Ну а в саду мостики и протоки…
Как штукатур, солнечной поволокой
зелень полян тихо рихтует вечер,
не шевеля грозных дубов оплечья.
Но –
«да-ду-ди
да-ду-да!» –
вспарывает пространство
(шепот «иди - сюда», возглас «уже? останься!»,
венных стеблей финифть с росчерком, что алеет,
и ариадны нить, канувшая в аллеях).
Этот враскачку мир – маятником от солнца
с крохотными людьми сквозь пустоту несется,
но резонанс сердец, ширясь любовным стуком,
страху наперерез в небе рождает купол.
Твой силуэт, трубач, вплавлен лучом в оправу
из променадных пар, долгих террас октавы –
в блюз погруженный пруд ловит поклевку речи,
рвущейся по нутру меди, но человечьей.