Отец мой в день Победы вспоминал
За рюмочкой винца сороковые.
Не позабыть тревоги тыловые,
Военных лет уродливый оскал,
Загубленные годы молодые.
Прошлась война по юности катком,
Разрушив парню радужные планы.
Уж сколько лет, но кровоточат раны,
На сердце зарастая грубым швом,
И память беспокоят постоянно.
Недоедал частенько… лишь во сне
Мог позабыть про свой гнетущий голод.
Не столько внешний, но душевный холод
Напоминал всё время о войне
Огромный мир напополам расколот.
Беда большая – мамка умерла!..
Отец и брат на фронте уцелели,
А матушка в тылу в хрустальном теле
От тяжкого труда надорвалась…
Опомнился от горя еле-еле.
А было-то ему тринадцать лет…
В разгар войны остаться старшим в доме.
Сестрёнки две – кутятами в соломе
Скулят… но в них любовь и свет,
А вот еды не купишь в гастрономе.
Картошка в яме, узелок зерна,
Кормилица – худая коровёнка,
Да печка русская – душа избёнки,
Хлебнуть пришлось в лихие дни сполна,
В депрессию не дали впасть сестрёнки.
Кулёк муки оплачивал зерном,
Ходил на мельницу один – за речку.
Румян и свеж был каравай из печки –
Вкуснятина вприхлёбку с молоком,
Под тусклый свет едва дрожащей свечки.
Отозвалась нехватка мужиков.
Колхоз держался лишь на бабьей силе:
Пасли коров, пахали и косили.
Привлечь могли детей и стариков –
В единое колхозники сплотились.
Вот и отец мой – трактористом стал.
С утра по дому в бытовых заботах,
А днём пахал на ржавых бегемотах,
И за рулём, бывало, засыпал,
Не чувствуя ни ям, ни поворотов.
Заедет трактор в лесополосу
И там заглохнет или забуксует.
Отец очнётся, и сидит – горюет,
Размазывая по щеке слезу –
Разнос за нерадивость неминуем.
… Вздохнёт отец о чём-то, о своём,
Очередную рюмку «опрокинет»,
Печальный взгляд в самом себе застынет…
Не думал я в те времена о том,
Что страх войны накроет нас и ныне!..