Какое-то мгновенье жизни зацепилось за сознанье,
да и повисло как бы на одной лишь "лапке".
Не станем отрицать мы пользу знанья,
но в "чёрных" неизбежных дырах чаще нужно ставить нам заплатки.
Коль что-то в дырах и заплатках будет,
то вызовет у нас лишь недоверье.
А кругозор по-прежнему наш будет скуден,
и не поможет, если злобно станем хлопать дверью.
В итоге дверь с петель сорвётся
и с шумом рухнет, чуть ли не прибив кого.
А непокорность всё-таки тогда согнётся,
хоть это чувство нам и дорого.
Весь мир противоречий мы разрушим
и на вершине хлама водрузим победно знамя.
Что было раньше создано не нами...
Вспотев в борьбе, теперь бельё мы сушим.
В нагроможденье глыб чего-то, что не ясно,
мы пробираемся к далёкому, манящему, нас свету.
Теряем мы при этом ценное стремление напрасно,
в себе же разжигая ненависть и к танцам, и к балету.
Но в чём же провинились плясуны, да и плясуньи с ними вместе?
То превратится в безответный знак вопроса.
Хотя балетные не курят папиросы,
а сделаны они как все из мяса и костей, а ни из жести.
Чудовище какое-то из-под пера выходит
и даже страшно стало автору и самому.
Оно по Свету молча и упорно бродит,
и угрожает в целом всем, и каждому отдельному уму.