Из воспоминаний моих родителей.
Каждый раз, как только появляется возможность писать воспоминания, наворачиваются слезы и я все отодвигаю в сторону. Очень тяжело представить, какие ужасы в первый день войны перенесли мои родители, мы - их дети и бабушка Катя, которая в этот период была с нами. Это коснулось многих, но в разных ситуациях и в разных обстоятельствах. Но мысли о том, как мы смогли вырваться из этого пекла и остаться живыми, когда взрывы бомб преследовали нас на каждом шагу. Эта мысль не покидает меня до сих пор. Казалось выхода нет. Я молюсь о своих родителях, за мужество своего отца, который в нужное время приехал за нами в военный городок и спас не только свою семью, но других пять семей. Каждая минута была дорога для всех, нам всем, в составе шести семей и отцу, который должен был вернуться в полк.
Пишу об этом потому, что пришлось проанализировать предшествующие события.
Немного о предшествующих событиях / из архива событий ВОВ /.
Внезапно, в 2 часа ночи 22 июня прекратилась связь со штабом округа и во всех войсках округа, действовала немецкая агентура. В 4 часа 15 минут, в ещё не расссеивающихся сумерках, на пограничные заставы и комендатуры, на пограничные военные укрепления и объекты, на стрелковые и саперные батальоны обрушился шквал огня. Началась артиллерийская подготовка с немецкой стороны. Наиболее интенсивный артиллерийский огонь был сосредоточен по военным городкам, Южному и Северному. Военные городки так назывались согласно своего расположения относительно города Алитус. Самолёты немецких бомбардировочных авиационных эскадр , еще затемно, за 40 мин. до начала войны поднялись со своих аэродромов. На большой высоте, стараясь быть не замеченными до начала общей артподготовки, пересекли границу СССР и устремились к своим объектам бомбардировки, аэродромам, военным базам и другим объектам. Ровно в 3 часа 15 минут утра первые осколочные и зажигательные бомбы упали на советские аэродромы, пути сообщений и города. Когда артиллерийский огонь прекратился, пришёл час немецких штурмовых групп, которые должны были первыми ворваться в окопы и бункеры, обезвредить пограничную охрану и помешать взорвать мосты.
Пленный русский офицер- сапёр рассказал, что он имел приказ взорвать мосты в Алитусе в 13-00. Немецкая штурмовая группа опередила наших саперов. Дорога на Алитус через Неман была открыта.
Судьба, она для каждого уже предрешена свыше, она написана в звёздах и ведёт тебя по всей твоей жизни, хочешь ты того или не хочешь.
Отец приехал за нами в военный городок около семи часов утра, это позволило ему забрать нас и на грузовике вывезти в сторону станции Ораны. Мы сидели в кузове машины с двумя солдатами вооруженные автоматами. Женщины, прижав к себе малышей, сидя на полу кузова в полусогнутом состоянии, руками держась за борт кузова, старались прикрыть детей своим телом. Мама не спускала меня с рук, ведь мне было 1 год 4 месяца, а бабушка Катя держала и прижимала к себе, как можно сильней, мою сестру Лиду, которой было неполных 4 годика. Машина выехала на шоссе, по нему сплошным потоком текли беженцы. Ехали на машинах, на повозках, везли узлы на тачках, несли за спиной мешки, кто-то ехал на груженом велосипеде, прицепив ещё тележку с вещами. Беженцы, охваченные страхом и безумием, шли и ехали по дороге жизни, не зная и не понимая, что их ждёт впереди. Цель у всех была одна- надо спасаться, надо выжить. Со всех сторон слышались ружейно- пулемётные перестрелки.
Оказавшийся 4-ый танковый батальон был остановлен встречным движением беженцев. Срочно получили распоряжение- изменить маршрут и двигаться по просёлочной дороге в сторону государственной границы.
Понимая, что пристроиться к этому потоку беженцев нет времени, отец скомандовал водителю свернуть на просёлочную дорогу, сокращая путь к станции. Проехав половину дороги, машина поднялась на пригорок. Мы услышали страшный нарастающий самолетный гул, казалось, что это прямо над нами. Мы подняли головы и увидели, невдалеке от нас летел клин фашистских бомбардировщиков. Все закричали, от испуга дети съежились и стали закрывать одеялом свои головы, казалось вот-вот могут лопнуть перепонки. Кто-то из молодых женщин, не имеющих детей, хотели выпрыгнуть с машины. Все ждали самого страшного и молились богу за детей и за себя. Отец дал команду водителю,- увеличить скорость и скрыться в зарослях деревьев! Сам вышел на подножку кабины и крикнул,- не кричать, никому не выпрыгивать. На одиночную машину они не будут тратить бомбы, у такой громады бомбардировщиков другие цели. Самолёты удалялись в сторону г.Алитус.
Вдруг раздались оглушительные взрывы с бесконечной чередой. Вероятно эти бомбардировщики бросали свой смертельный заряд на шоссе по которому двигались беженцы. Страх с огромной силой охватил нас, ведь мы могли быть в этом потоке беженцев. Не знаю, какое везение и понимание было у отца, когда он скомандовал водителю свернуть на просёлочную дорогу, как буд-то это было послано свыше. Страшно представить ужасающую картину на шоссе. Мы спасены!
Шум взрывов бомб прекратился. Вид у всех был неутешительный, нервы сдавали. Когда-же мы доедим до этой станции Ораны, что нас ждёт впереди? Пока ехали по просёлочной дороге, набили себе синяков, болели ноги, руки постоянно искали опору, казалось земля уходила из под нас. Водитель чувствуя, что нас хорошо протрясло, выехал опять на шоссе. По этому шоссе двигались военнослужащие из разгромленных частей.
Вскоре мы были на станции Ораны. Прилегающий лес к станции был забит людьми, как пчёлами. Проходящий мимо пассажирский поезд не остановился, он был забит до отказа. Люди были на крышах, на тормозных площадках. Люди шумели, кричали, плакали, теряли своих близких в этой огромной толпе. Спросить, когда будет следующий поезд было невозможно. Никто толком не мог ответить. Казалось, здесь мы останемся надолго, а может и навсегда, надежда угасала, но тлела. Ноги у мамы подкашивались, она держала меня на руках и плакала. Бабушка старалась ни на шаг не отходить от мамы, удерживая Лиду на руках, старалась как-то успокоить маму. Пока отец решал проблему нашего отъезда, ему сообщили, что скоро подойдёт товарный состав в котором 8 вагонов. Надо было поближе подойти к перрону. Только с помощью солдат и отца мы смогли это сделать.
Вагоны из-под кирпича остановились у перрона. Мой отец с двумя солдатами посадили нас всех- шесть семей в седьмой вагон товарного поезда. Повезло так,повезло. О лучшем и думать не пришлось.
Все остальные, находящиеся на перроне, с криком и руганью, отталкивая друг-друга старались забраться в остальные вагоны. Кто-то подсаживал своего ребенка, а сам оставался на перроне. Кто- то кричал,- где ты мама? А чья-то мама бегала по перрону и кричала,- Ванечка, ты где? Все перемешалось. В глазах оставшихся страдание и ужас, что будет с ними?
Поезд тронулся, мы ехали не зная куда, но точно понимали, что в тыл.
Отец с солдатами торопился вернуться в полк. На горизонте появился бомбардировщик, летел он вслед за товарным поездом, раздались взрывы. Отец скомандовал ,- развернуть машину и ехать вслед за поездом по просёлочной дороге вдоль железнодорожной линии. Сердце отца сжималось от боли, ему надо было убедиться, пострадал-ли этот ушедший состав с людьми. Найти своих живых или мертвых. Вероятность попадания бомбы была большая. Опять какая-то сила свыше помогла нас уберечь. Товарный состав продолжал свой путь. Мы спасены! Отец с солдатами возвращался в полк.
Данные из архива.
Уже к полудню танки фашистов ворвались в Алитус и захватили мосты . Вражеские дивизии переправились через Немон. Пытаясь задержать продвижение противника, командир дивизии успел выдвинуть к мосту у Алитуса только артиллерию 5-го мотострелкового полка, отдельный зенитно- артиллерийский и 2-ой батальон 9-го танкового полка, сразу завязался бой. В результате, на время была задержана танковая колонна 39-го моторизованного корпуса фашистов.
В результате ожесточенных неравных боев, наша армия временно отступала. Вместо того, чтобы отступать организованно вместе с действующей армией, руководители Литвы поспешили сбежать на машинах первыми, за ними потянулись милицейские органы. Тем самым были развязаны руки контрреволюционным бандам в Литве во главе со сброшенными парашютными немецкими десантами. Вся Литва находилась без гражданской власти.
Литовцы отказались защищать свою землю от германских войск. В первые часы войны началось массовое дезертирование и переход литовцев в ряды немецких военнослужащих. Сдавшиеся солдаты и офицеры литовских подразделений вступили в различные полицейские карательные части, которые были сформированы немецкими окупационными властями на территории Литвы. К частям советской армии присоединилось не более 2000 солдат и офицеров, в 179-ой дивизии литовцы уже отсутствовали. Война продолжалась.
Ехали мы в глубь страны около трёх суток. Никто не помнит. Есть было нечего, мы все голодали. Наши вагоны постоянно на переездах отцепляли и соединяли с другими составам. Спасали нас жители тех полустанков, где останавливался поезд. Они подносили нам воду, давали хлеб, фрукты, все, что могли. Мы им были очень благодарны.
В ослабленном состоянии нас привезли в город Пенза. Мы были далеко от ужасов войны. Мы спасены! Это было самым главным.
Нас, первых эвакуированных, город встретил доброжелательно. Всех детей, ослабленных и голодных, забрали у родителей и отправили для восстановления в дома отдыха. Мы с сестрой были вместе, все было как в детском саду. Взрослых разместили в домах лесничества. Мама с бабушкой нас часто навещали. Две недели нас восстанавливали, после чего разрешалось вернуться в родные края, в не оккупированные территории.
После 3-4 дней взрослых работоспособных привлекали к работе- помогать фронту.
Продолжение.
02.05.2022года.