Ее зрачок жжет капелькою круглой,
В которой лунный плещется пейзаж,
Он полнит глаз, и стрекозой упругой
Средь слов она - прозрачна, как мираж.
Ей слов привычна нежная округлость,
Их натащил ей прозапас Сизиф,
И жилка, что на шее женской вздулась,
Дрожит струной под призрачный мотив.
В глазах ее - святая отрешенность,
Нет, не глядят они, а чашу с ядом пьют,
Созвездья, как песок, сгребает Кронос,
Не ведая, что эти очи лгут.
Там, за оврагом, - поворот дороги,
Там ждет ее безводная река,
И розы тень ложится ей под ноги,
И к розе тянется безвольная рука.
Душе так сладок танец Терпсихоры,
И речь сегодня страстно так звучит,
И танец слов срывает с окон шторы,
Чтоб мир неведомый вошел в полночный быт.
Рассудит кто - где вечность, где мгновенье,
Сидит мудрец и делит ноль на два,
Во мрак земли вгрызаются коренья,
Чтоб вверх ползла зеленая листва.
Она - не Персефона и не Кора,
Зачем же снится ночью ей нарцисс?
Мир - не Эдем, но он и не Гоморра,
Что толку вверх ползти - чтоб снова падать вниз?
Ей суждено быть жертвой мирозданью,
Но ей зачем об этом нынче знать?
Она стихов раскрашенною тканью
Себя от жизни будет укрывать.
И будет ждать прозрачною росинкой,
Полуденного солнца ласку ждать,
Чтоб воспарить и пчелкой-невидимкой
В чужой строке чужою болью стать.