Я - последний журналист России, а вернее - СССР.
Пусть меня б назначили в мессии, не страшась непопулярных мер!
Дали автомат и две гранаты, как когда-то лейку и блокнот,
Снарядили, будто бы солдата и опять отправили вперёд.
Пусть мессия! Дескать, время ваше, господа вчерашние совки!
Будто бы вернулись в город наши, в город, изнемогший от тоски.
Тут такая тошнота заела, тошнотворность, но без бытия,
Жители уже белее мела, им и пригодился б снова я!
Журналист. Забытое словечко, девальвированное донельзя,
Словно бы копеечная свечка у портрета старого ферзя.
А какое это слово было, в дни, когда я только начинал!
Не казалось всё вокруг постылым, флаг над городом был девственен и ал.
Чередуются вокруг эпохи, рушатся режимы, города,
Были все друзья, а стали лохи - и товарищи, и господа.
Постепенно жизнь не стала краше - разве что бодрят её война
И идея, что вернутся наши, не одной ногою, а сполна.
Журналисты оживут в России, стимулятор кардио вживив,
Будто их и вправду попросили тронуть ветви свесившихся ив...
Может и вернутся в самом деле, как любовь и молодость, и жизнь,
Слишком много в необъятном теле у России уместилось тризн!