Всегда был на Руси мужик бесправный,
Но положить решив сему конец,
Царь подарил крестьянину свободу,
Приняв тогда «Народный манифест».
Распалась цепь и стукнула концами
Одним по барину, другим по мужику.
От вольной жизни радости немного
Привыкшему к телеге ишаку.
Один ушел, а четверо остались,
Как в барском каблуке застрявший гвоздь.
Знакомое холуйство ближе к телу,
Чем воли непривычное «авось».
Оковы скинуты, казалось, и к свободе
Отныне приоткрыты все пути,
Но волю дать, увы, закон не в силах,
Покуда заселился раб внутри.
Свою никчемность робко сознавая,
С хозяином везде во всем един.
За барина готов в огонь и в воду,
За бога для лакея господин.
Прошли года, но давние пороки,
Как память, не подвластны временам,
Безумные извечные холуи
И ныне все снуют и здесь, и там.
Не требовал бы барин преклонения,
Не будь готовых бить об землю лбы.
И не явился бы опять рабовладелец,
Коль не водились бы покорные рабы.
Но в чем же корень рабского смирения?
На дурь одну не сложится списать,
Когда тупую бункерную крысу
Готовы возносит на небеса.
Обследовали как-то раз придурка,
Из тех, которых ноль «поднял с колен»
И наконец нашли, что так искали –
-Доселе неизвестный вредный ген.
Увы, живущий ген, под стать микробу,
Способный пережить с людьми века,
Холуям – барский кнут, как пряник сладкий,
Тряпичным куклам - в заднице рука.