***
Мир погибнет не по Иоанну,
Мир погибнет просто и легко:
Станет карлик красным великаном
И проглотит Землю целиком.
Всё сметут энергии потоки,
Но поставлю десять против трёх:
Наши отдалённые потомки
Пережить сумеют Рагнарёк.
Кто, как змеи, поменяет кожи,
Кто покинет бренные тела...
Только ты останешься такой же,
В точности такой же, как была.
Не испортят плазма и морщины
Личика улыбчивый овал.
Ты - необходимая причина,
Чтобы этот мир существовал.
В отсветах последнего заката,
В раскалённой добела золе
Вспомни, кто ходил с тобой когда-то
По ещё не выжженной земле.
Был он алкоголик и мечтатель,
И большой любитель белой лжи,
Он родился будто бы некстати
И недолго, несчастливо жил...
Он остался облаком молекул -
Аммиак, формальдегид, этил, -
Невесомым серебристым млеком
На просторах Млечного Пути.
Не ищи в материи межзвёздной
Ты его заплаканный жилет,
Ведь уже непоправимо поздно,
Слишком поздно, чтобы сожалеть.
Но в конце времён, среди остывшей
Груды неживого вещества
Вспомни, как он нежно и бесстыже
Говорил любовные слова.
***
Она — из поколения вещей.
Так воспитали. Не за что винить её.
Большой сервант. Хрустальные корытины
Для оливье и прочих овощей,
Менажница… (зачем они вообще?)
Своей эпохи преданная дщерь,
Она была ценителем вещей,
Она была ревнителем вещей,
Алкателем, стяжателем, хранителем.
Она была совсем немолода,
Давно немолода. Порою кажется,
Что бабушки — навечно. Навсегда.
Но есть граница этого «всегда»,
Потом — звонок, и в голосе — беда,
Горит Москва, пылает Нотр-Дам,
И остаётся чёртова менажница,
Дурацкая проклятая менажница.
«Кому нужна злосчастная менажница?» —
Ругаюсь, но попросят — не отдам,
А предложу — надеюсь, что откажутся.
На новоселье нам подарок — грусть.
На дюжину персон сервиз обеденный —
Наивное, ненужное наследие,
Для навесных шкафов нелёгкий груз,
Доставшийся по праву кровных уз.
Из тех тарелок раза два поедено,
Не больше. И у кофе странный вкус,
Как будто в чашках растворилась грусть.
В котлетах и салатах тоже грусть,
И даже огурцом (отдельно) — хрусть! —
Навязнет на зубах печаль и грусть,
Тоска, как на уроке краеведенья;
Как на уроке алгебры, тоска.
Гора посуды в мойке высока,
Восход кровав, как бой троянцев с греками.
Бессонница. Засученный рукав.
Разделочная сушится доска.
Позвякивая грязными тарелками,
Услышу удаляющийся реквием,
Услышу приближающийся реквием,
Ни на секунду не смолкавший реквием;
Включу плейлист с весёленькими треками,
Но даже сквозь него услышу реквием.
Закрою кран. Откупорю вискарь.
***
Однажды мой будильник промолчит,
Не нарушая логику дремоты,
И я без уважительных причин
Просплю и опоздаю на работу.
По телефону что-нибудь соврав,
Пойму, что день какой-то нерабочий;
Пойду гулять и забреду в овраг,
Где мягкая податливая почва.
Затем, с подошвы счистив чернозём,
Вернусь назад. В попутном продуктовом
Возьму бутылку водки "Пять озёр"
И к ней - контейнер с чем-нибудь готовым.
Приду домой. Отмою от мочи
Пустой лоток. Из миски воду вылью.
Однажды мой будильник замолчит,
Мой меховой, мой ласковый будильник.