Причудливый узор, как будто нервный почерк,
Неравномерный пульс чужого языка...
Его оставил зверь и прихотливый росчерк -
Завет набить с ветвей пушистого снежкА.
На краешке зари, едва порозовело,
По кромке леса шла малышка горностай.
Разматывая след, она кралась умело
К сугробу, где под снег заночевал глухарь.
Вот тут она плелась серебряною нитью,
Тут свечкой взмыла вверх.
...Прыжок,
ну а потом
В очИрк
тяжелых крыл
оплавлен наст финифтью.
И красным окроплен. И выстелен пером.
Ах до чего же мне они прелестны оба:
Малышка и глухарь, и жертва, и злодей.
И юная зима, и утро, и чащоба...
И все, что мой Господь творит не для людей.