За сотней звёзд, увенчанных луною,
Среди равнин, свистели где ветра,
Стояла, скрыв народ своей рукою,
Страна из чистого литого серебра
И каждый из монархов королевства,
Наследника себе назначив вновь,
Вручал, лучащуюся серебристым блеском,
Корону, багровевшую как кровь.
Всем выходцам из правящего рода,
Кто брал у Ветра государевую масть,
Тому тиара, дав от вечности свободу,
Дарила душу разрушающую власть
--
В далёкий год, из череды один правитель,
Презрев почти что всех своих детей,
Отправился в далёкую обитель,
На произвол оставив преданных людей.
Одна лишь радость в жизни королевской
Сияла, как луна в зимнюю ночь –
Пусть принцев-сыновей отверг он резко,
Держал под сердцем государь лишь свою дочь.
А при дворе ходили злые слухи,
Что кто-то подготавливает бунт,
Сплетни и домыслы летели, будто мухи
У государства вызывая зуд.
В тот день король, в холодной мрачной келье
Пред алтарём серебряным сидел
И за окном в своей столице видел
Толпы голодных обнищавших тел
Они стекались к замка бастионам
И их горящие сердца, адски боля,
Марш отбивая, в мерный ход колонны,
Желали лишь прикончить короля.
Тогда в покои, распахнувши двери,
Когда умолкли звуки царской мессы,
Вошла, сияющая юностью и верой,
В металл блистающий одетая принцесса.
“Звезда моя, скажи мне, что за ужас
Творится прямо под моим окном !?
Правитель мельком выглянул наружу,
Увидев, что весь двор объят огнём.”
“Ваше величество, восстание случилось
Те люди страстно жаждут перемен
Покиньте замок – говорят – где вы укрылись
Оставьте крепкий панцирь этих стен!”
“О нет, дитя, я в жизни не покину
Свой замок, ведь лишь он – мой милый дом
Лишь этим стенам быть моей могилой,
И коль придётся умирать – я сгину в нём !”
“Ну что ж, похвальна ваша верность трону,
Но жизни не спасёт она, увы !
И я сниму свою кровавую корону
Лишь с отсечённой королевской головы.”
И с этим словом юная принцесса,
Лезвие шпаги быстро обножив,
Жестоко перенявши королевство,
Взяла ещё и государя жизнь.
Взлетя блестящей смертоносною дугою,
Металл исполнил свой печальный рок,
И залила тугой струёй багровой
Монарха кровь серебряный клинок.
--
Немного лет прошло с того восстанья,
Что чудом не расплавило дворец,
И ныне та, что принесла с собой страданья,
Сидит на месте, где сидел король-отец.
К её высокому серебряному трону
Неспешно рыцарь подошёл, её вассал
И доложил, что вовсе без урона
Воинов отряд двух принцев отыскал.
“Ты говоришь – сдались совсем без боя ?
То очень странно, как не посмотри”
Леди сказав, кивнула головою:
“Я дозволяю им со мною говорить”
В зал из металла завели высоких, статных
Людей, что были сыновьями короля.
Владычица сказала своим братьям:
“Багровая корона лишь моя”
“Но мы условились, блестящая принцесса
И наши титулы всегда были равны”,
Сказал один из братьев, слишком резко,
“Мы все втроём – правители страны”
“Но к счастью моему – не быть такому,
Вы двое только докучать способны мне”
Сказала властно королева с трона,
“Вы будете лежать в земле”
В полях, что не окинуть беглым взглядом,
Витал предвестник смерти – морок злой,
Багровых наполняясь ароматом
Роз под серебряной могильною плитой.
--
В горах далёких войны собирались,
По силе рыцарям серебряным равны,
Почти что вечность ими правили, сменяясь,
Цари алеющей рубиновой страны
Давно уж императора мечтания
К сокровищу сводились вновь и вновь -
Была корона идеалом его давним,
Из серебра, что красное как кровь.
Однако не добыть её из склепа
И не хранит тиару скрытая гробница,
Лежит на голове, о, как нелепо,
У королевы из серебряной столицы.
А потому, кафтан надев багровый,
Царь вышел в путь, в поля, где ветры дули,
Взглянул – по армии пошёл мороз суровый,
И двинулся к своей ultima thule.
В зале большом, одетый столь убого,
Собрался сонм советников галдящих.
Вели себя, словно из правящего рода,
Но тут вошёл правитель настоящий.
И тишина в святых дворцовых стенах
Стала давить, словно вода на дне,
Сказал советник “моя королева,
Сегодня мы готовимся к войне”.
В тот день, надеясь уничтожить скверну,
Арматы встретились в степях вокруг дворца,
В том месте, где когда-то королевна
Похоронила братьев и отца.
Сливаясь в хоре на пределе слуха,
Летали крики погибающих солдат
И рыцари вдруг обращались в духов,
Не покидая серебристых лат.
Сминая конницей защитников отважных,
Царь алый в круге крепостных колец
Пообещал, что смерть их будет страшной,
Коль королева не пойдёт с ним под венец.
Под сенью цельнометаллического града
Стояла дама, и, молясь своим Ветрам,
Взяла кольцо, с немыслимой досадой –
Рубин пунцовый в обрамлении серебра.
--
В ночь вскоре после свадьбы, пробирались
По анфиладам, где давно гуляла тьма,
Сквозь тени залов серебристых прорываясь,
Убийцы шли под покрывалом сна
Среди колонн, вперёд по коридорам,
Откинув чёрный капюшон, чтоб не мешал,
Вошли туда, где сердцем бликам вторя,
Лежала королева, чуть дыша.
Спросила сребряная дама с полусонья
“Вас подослали люди мужа наглеца ?”
“Мы рыцари, когда-то – даже воины,
Солдаты вашего покойного отца.”
Открыв глаза, встала владычица с постели
И на врагов своих воззрилася она
“Позвольте помолиться в его келье
И пригубить кроваво красного вина”
“Последнюю мы волю уважаем
И алтаря серебряную твердь.
Примите его древние скрижали,
Чтоб также приняла в объятия смерть”
Пройдя в каморку, где когда-то жил правитель,
(Он был аскет, каких и не сыскать)
Накинула чужой помятый китель
И с отречённостью присела на кровать.
Подняв глаза к зияющей бойнице,
Дева сказала, улыбнувшись, чуть дыша
“Ветер-господь, тот, кто в степях резвится
К тебе отправиться должна моя душа.
Мы преданно храним твои скрижали,
Так принеси отца правителя решение
И братья, что давно в земле лежали,
Пусть знают – я прошу у них прощения,
И пусть летят, проносятся столетия
Доколь цари не сгинут все, по одному,
Тогда, вершащая властей хитросплетения
Корона не вернётся ни к кому.”
И с этим словом, сняв кровавую тиару,
Зубцом блестящим к сердцу приложив,
Когда душа лучилась скорбью, как пожаром,
Оборвала серебряную жизнь.
--
Светает, новый день идёт по миру,
Но не приносят те рассветы нам добра,
Покуда в королевствах звучит лира
Короны из литого серебра.