Иду, дыша болотной взвесью,
а вслед вальяжно, не спеша,
переполняемые спесью,
уравновешенность круша,
шагают черти... Может тени?
Из закоулочков души,
что повылазили: от лени,
точить понтов карандаши..?
Невыносимы, как грифоны,
но языки весьма остры,
на головах сидят короны,
и каждый мнит царем горы
себя, желающего, что же?
Богатства, почестей, сердец,
а над коронами, похоже,
лавровый крепится венец!
"Веди нас к скипетру, к державе" –
то голос демонских утроб –
"быть простофилей ты не вправе,
успех отпразднует лишь сноб"!
Я ж с кочки прыгаю на кочку
(сосняк таинственно иссяк),
и отшлифовываю строчку,
а черти гонят порожняк.
Они выстреливают едко:
"Ты это, братец, дело брось,
Шнура забористо, но метко
включай почаще, не елозь
между есенинских березок,
пусть приморозил ногу клён,
кто припухает до железок
к рябине красной – не умён!
Прозаседавшийся в цветочках,
всю плешь ты публике проел
стихами пышными о почках,
про то, как май осатанел,
о том, как месяц желтогривый
промчал на тройке облаков
по океану звезд, спесивый,
не замочив седых подков,
про то, как потчевал москвичек
жемчужной трелью соловей,
а горечь капала с ресничек
душещипательных аллей.
Но не канает уж про птичек
да безысходность бытия,
пиши про "Ксюшу" без кавычек
и разномастного нытья.
Потребно резать правду-матку
про возрожденье "Москвича",
ушат того-сего иль кадку
обрушь на Фильку сгоряча.
Как хорошо мы плохо жили
в эпоху "дискурс & гламур",
тире меж Питером и "пили"
даёт равнение на "Шнур".
Но если ты в своей судьбине
заменишь "пили" на тире,
оно, поверь, не канет в тине,
из "пи" же слепится "хоре".
Да, всё сильней лютуют черти,
круша лиричности оплот,
сменяла ум – синоним тверди
зыбь трансцендентности болот.
Но, продолжая гнусно чмокать,
они: "Острей впивайся в суть,
так санкционный входит коготь
в олигархическую грудь.
Браток, продайся ж поскорее,
за вновь окрепшие рубли,
став и циничнее, и злее,
иначе будешь на мели"!
И я всё глубже погружаюсь,
рифмуя текст, в трясины лёд,
чем поминутно вдохновляюсь,
направив вниз души полёт.
А там, сознаться, не русалки,
но с рыбьей сущностью Буза
уму в колёса ставит палки,
в чём ей содействует Лоза.
Когда ж средь сумм и гонораров
раскинул щупальцами Шнур,
сойдя, как водится, с радаров,
я угодил в культур-мультур.
И тотчас зеленью покрылись
богопротивные слова,
в их жиже черти вмиг сокрылись,
моя видна лишь голова.
"Куда завел ты нас, Сусанин"? –
то бес со дна души кричит,
в ответ прогавкал что-то Панин,
шальной имея взгляд и вид.
Но только Ксю приплыли губы
с холеным, острым язычком,
как мелких бесов сологубы
легли на дно души ничком.
А я по прежнему в болоте,
под ряской слов, как графоман,
не помышляя о банкноте,
гляжу задумчиво в туман.
И представляю на мгновенье,
что, я словесности барон,
когда ж приходит вдохновенье
берусь за волосы и вон!