Нюркина мать, Александра Петровна,а для односельчан - Саня Кардонская, хлопотала возле русской печи. Разгребала жар по бокам и ставила противни, с расстоявшимся тестом, будущим деревенским хлебом. Круглым, как солнышко, духманистым, с вкусом родниковой воды и спелых колосьев пшеницы. С ним любая еда была вкусна. Хлебный каравай долго не черствел.
Нюрка давно уже проснулась, украдкой глянула на окно. Светало. Ей очень не хотелось вставать в такую рань. Она закрыла глаза и притворилась спящей. Рядом с ней сопел и сладко похрапывал восьмилетний братишка Минька. Нюрка всего-то постарше Миньки на три года, но мать считала ее большой. И требования к ней были совсем иные, чем к Миньке. Ему прощалось многое: он самый маленький. Стоило ему захныкать - все сразу проявляли повышенный интерес: и мать, и старшие дети. Что случилось? Кто его обидел?
Нюрка злилась на Миньку за то, что с его появлением на свет, внимания и ласки к ней значительно поубавилось. Иногда, оставаясь с Минькой наедине, вымещала обиду на братишке, больно ущипнув его.
Вкус хлеба напомнил ей о тятеньке. К горлу подступил комок ,на глазах выступили слезы. Вот уж кто любил ее и звал Нюсенькой- только ее отец- Петр Николаевич.
За трапезой он подавал первый отрезанный ломоть ей- своей любимице, затем Миньке, потом остальным членам семьи.
Вечерами тятенька усаживал их на лавку у окна по обе руки, прижимал крепко к себе и рассказывал сказки. Затем помогал забраться на полати.
Минька убаюкивался сразу, а Нюра некоторое время еще находилась в сказочном царстве-государстве. Если б не война, тятенька был бы жив. Он умер, находясь в трудовой армии. Нюрке было непонятно, почему армия была трудовой, ведь в армии воюют. Но она точно знала, что если бы тятенька , как прежде жил с ними, то никогда бы не разрешил матери отправить ее, Нюсеньку, одну через лес на колхозный рынок. Раздумья Нюрки прервал зычный голос матери:
- Нюся, вставай! А то ко времени не успеешь.
Нюрка толкнула в бок Миньку. Тот не просыпался. Ей пришлось растормошить братца.
Минька, вставай! Ну, вставай! Ты вчера обещал, что пойдешь со мной. Мне одной страшно.
Мишка зевнул во весь рот, потянулся и спросил :
- А ты дашь мне потом ложку облизать?
- Дам, дам! Вставай!
Мать опять заторопила детей:
- Давайте поживее! Умывайтесь и за стол!
Мать налила им миску горячей похлебки и отрезала по большому куску свежеиспеченного хлеба. Он был воздушен. При нажатии сплющивался, а затем принимал первоначальный объем. Дети наперегонки заработали ложками. Быстро выпили чай, заваренный веточками лесной вишни.
На угловой лавке, у окна, спала Маруся. К семи часам она уходила в колхоз на прополку картофеля. В годы войны да и после, детей с десятилетнего возраста привлекали к сельхоз работам.
Приготовленный товар, в четырехлитровом бидоне, уже стоял у порога. За крышку бидона привязаны стакан с ложкой.
Мать, как всегда, давала указания дочери:
-Нюся, смотри за Мишуткой! Он у нас еще полоротый : зазевается, отстанет.
Тут его цыгане и схватят. Увезут в какой-нибудь город. И будет он по рынкам денежку клянчить да кошельки из карманов ротозеев воровать, пока с голоду не помрет. Без него домой не вертайся. Поняла?
Нюрка молча покивала в ответ головой.
- Ну, ступайте,-добавила мать.
Нюся взяла бидон. Миньке мать подала узелок с едой: хлеб и огурцы. Дети вышли на дорогу. Тянуло сыростью и прохладой. Они ускорили шаг в направлении леса. Через лес до Увелки, напрямки- тринадцать километров .Короче, чем по объездной дороге. Трава, мокрая от росы, быстро промочила их обувь. Иногда становилось совсем зябко. Тогда дети еще ускоряли шаг. Нюрка подустала. Несла бидон то в левой, то в правой руке. Минька тоже быстро выдохся, семенил ногами.
Стараясь подбодрить брата, сестра подождала ,когда он поравняется с ней, поставила бидон на дорогу и обняла его. Она ведь старшая.
- Мишутка, хочешь я тебе сказку расскажу или загадки загадаю?
Мальчишка оживился:
- Нюся ,расскажи сказку тятину "Пойди туда, не знаю куда".
Сестренка, обрадовавшись, что не придется слушать хныканье младшого, начала сказывать.
Лес постепенно наполнялся пением птиц. Солнце прогревало землю. Пахло скошенной травой. Дети радовались, что денек будет без дождя. Большая часть пути
уже преодолена.
Внезапно, появившаяся стая косуль, перебежавшая перед их носом дорогу,
напугала детей. Сзади раздались тяжелые шаги и хруст ломаемого валежника. Дети резко остановились.
- Нюр, кто это был?- спросил Минька.
- Не знаю, может лось.
- А может это Лешак нас пугает, няня?
- Нет, Лешак людных мест сам боится : дорог, собак. Он в чащобах да в дремучих лесах балует: грибников и ягодников кружит.
- А если это волк?- спросил Минька.
- Может и волк. Его летом не надо бояться, сытый он человека не тронет. Постоит, посмотрит тебе в глаза и уйдет.
Ребята пошли дальше. Сказка закончилась. Но другую начинать девчонка не собиралась, решила иначе:
- Отгадай лучше загадку : через тын да в кадку?
- Колодец? -крикнул Минька.
- Нет, не угадал.
- Подскажи, на какую букву.
- Р-Р-р.
- Ров?
- Нет.
- Ну, скажи отгадку!- просил Минька.
- Скажу, когда домой вернемся,- ответила Нюрка.
Минька знал упрямый характер сестры. Оставалось ждать обещанного.
Саня Кардонская еще стояла у ворот, поглядывая в сторону леса, обдумывая планы на день.
Соседка Люба наблюдала за всем происходящим. Ей Бог детей не дал, а на мужа похоронку получила в начале войны. Подошла к Сане и спросила :
- Проводила?
- Ага, отправила. За Миньку боюсь, глупый еще.
- А за девчонку не переживаешь? Не шибко и она велика. Поди дрожит со страху, как осиновый лист. Порой, ведь одна ходит.
- Волка ноги кормят, отпарировала в сердцах Саня. А кто меня пожалеет? Бьюсь, бьюсь, как рыба об лед. Растут быстро, обувки не напасешься. А помочь некому.
У Катерины Никифор после фронту болеет. Мальчонка растет. Павел, вишь, обиженный. Как женился, так и отделился. Уехал на железнодорожную станцию Упрун.
Один помошник был Ванюшка, так его в армию призвали. Вернется лет через семь, поди еще невесту найдет да там и останется . А от девок какой прок! Подрастут, только приданное готовь! Минька еще сопливый.
- Ну, не скажи, Саня. Мал да удал. Мне забор и табурет починил. Мужичок растет настоящий.
А че у тебя глаза-то красные? Опять плакала? Днем-то хорохоришься, а ночью волю мокрому делу даешь?
Приходи-ка почаще ко мне вечерком. Вместе и погорюем.
У тебя дни летят быстро: работа, забота, дети. А у меня вся жизнь, как ночь бессонная и нескончаемая. И к сердцу прижать некого.
На старших детей своих зла не держи. Катерина правильно сделала, что со своей свадьбы к любимому Никише сбежала. Ты ей жениха-то, Федьку-недоумка отыскала. Он ни одной юбки в деревне не пропустит. А ты позарилась на скотину в его родительском доме? Уж, больно ты, Саня, охоча до чужого добра.
Сама-то по любви за Веньку вышла. И не прогадала. Казаки потомственные. Хозяйство крепкое. Правда быстро вдовой осталась, ненадолго . За Петра-то тоже по выгоде пошла. Уважаемый на селе человек, в ревком входил, грамотный. Продавцом был, при профессии. Любил тебя очень. А ты им вертела, как хотела. После его смерти только и поняла, каким он надежным был. Эх ты!
А чем тебе Настя Павлова не нравится? Только и слышно : "Паня, Паня." Не знает на какое место усадить и чем послаще накормить. Слышала, как ты ее уму-разуму поганой метлой в сарае учила. А они с Павлом оба войну прошли. Страстей-то поболее тебя насмотрелись. Да и женился в тридцать лет, поди не мальчик. Простить не можешь, что твою кандидатуру "невесты курам на смех" не одобрил. Ну и что из того, что швея? Побегал к ней до войны ночками, потешил. А как на фронт ушел, сразу замуж выскочила. Так же быстро и нажилась.
Смиряй характер свой, Саня! Время казаков-то ушло. Далеко не царских кровей ты. Все себя жалеешь. Но ты у нас женщина сильная, нечего слюни-то пускать. А с малышами, если что, всегда я помогу. Прикипела я душой к твоему пестерю Миньке.
Завсегда накормлю и в баньке намою.
Люба подошла вплотную к Сане, обняла ее. Гордячка Саня дала волю слабости: взвыла. Плечи ее содрогались, слезы стекали на грудь.
Минька "заканючил", что устал и хочет пить. Нюрка увидала впереди большую лужу. Взяла Миньку за руку и потащила его к луже с дождевой водой. Быстро сдернула с Минькиной головы кепку. Почерпнула кепкой воды и скомандовала :
- Подставляй руки!
Минька сложил обе ладошки вместе и подставил под струю прохладной воды. Она была сладковатой на вкус и пахла травой. Затем Нюрка еще почерпнула воды, напилась сама, умыла лицо себе и брату. Усталость прошла, идти стал
Нюрка, довольная тем, что озадачила Миньку, запела "Катюшу". Минька тоже подхватил ее, стараясь перекричать сестру. Репертуар пополнился "Синим платочком", "По долинам и по взгорьям", "Рябиной кудрявой." В отличном расположении духа ребята прибыли на увельский колхозный рынок. Нашли свободное место за дощатым прилавком. Нюрка выставила товар: сметану. Наполнила ею с помощью ложки стакан. Минька присел на скамейку. Нюрка начала зазывать покупателей, стоя, как и подобает продавцу :
- Сметана! Деревенская сметана!
Минька вторил Нюрке, сидя :
-Берем к завтраку сметану! Покупаем, успеваем! Товар нарасхват!
Сметану и впрямь разобрали на ура! Возможно, что сметана и впрямь была хороша!
А может быть пожалели детей и их мать, вдову : по всему видать, без отца остались. Война не жалела не молодых, не старых.
Нюрка завернула в платочек выручку и сунула в глубокий карман фартука, пришпилила булавкой. Завернула стакан с ложкой в припасенную тряпку, закрепила их на крышку бидона. Дала знак Миньке о возвращении домой. Ему дважды напоминать
не надо было. Он знал, что час наслаждения настал. Необходимо только дойти до заветного пенька, на котором он будет восседать и соскабливать со стенок бидона ложкой остатки сметаны, облизывать со смаком ложку несколько раз. А затем, они с Нюсей по очереди кусочками хлеба до блеска очистят стенки бидона. Вот уже стал виден пенек. Нюрка собиралась объявить привал, чтобы передохнуть и закусить, но Минька опередил ее, выхватив из рук сестры бидон. Присел на пенек, развязал тряпку со стаканом и ложкой. Убрал крышку бидона и стал ложкой очищать остатки сметаны с его стенок. Затем заталкивал ложку в рот и от удовольствия закрывал глаза. Сестра несколько раз пыталась подступиться к бидону, но Минька держал его мертвой хваткой. Нюрке пришлось отступить. Возможно, она подумала, что не следует настаивать на своем, ведь Минька следующий раз может отказаться идти с ней на рынок. А, возможно, просто пожалела его, как старшая.
Девчонка молча жевала огурец с хлебом. Минька предложил:
- Нянь, на! Я тебе одну стенку оставил.
- Я не хочу. Я ведь старше тебя и за свою жизнь больше тебя сметаны съела.
- А ты могла бы без хлеба сразу съесть три стакана сметаны, если бы мамка разрешила?
- Нет, не смогла бы.
- А я бы смог! Цельную крынку.
- Глупенький ты, Мишка. Животом потом бы маялся. Мамка почему нас на рынок сметану продавать посылает? Потому, что денежку выручить надо. Скоро нам в школу идти. Тебе новые штаты и рубашку сошьет, а мне ботиночки купит. Мамке одной без тятеньки тяжело. Раньше ей брат Ванюшка помогал, работал в колхозе. Сено косил коровам, а теперь он в армию ушел. Понятно? Мамку жалеть надо.
Передохнув, "базарники" поспешили домой. Пошли краем леса. Натакались на грибы. Заполнили ими бидон. Будет с чем пельмени постряпать, пожарить и груздянку сварить.
Вот уже и дом показался. Мать стояла у ворот. Выходила несколько раз уже,
задерживались детки. Дождалась. Обняла их.
- Помошнички, вы мои! Идите в баню, обмойтесь. Поешьте, я карасей нажарила.
Нюся передала матери вырученные деньги, затем бидон с грибами.
Разомлевшие от ходьбы и водных процедур, уставшие, но довольные материнской похвалой, ели желтых, сладких карасей, сидя, засыпая. Залезли на полати. Минька уснул сразу. А Нюрка опять думала об отце. Как бы он гордился ей. И похвалил не один раз бы. Прижал бы к себе крепко-крепко. Из ее глаз выкатились две слезинки на прижавшегося к ней Миньке. Сон сморил Нюрку. Девчонка улыбалась своему приснившемуся тятеньке, была счастлива.