Опять хочу в Париж на выходные,
Там башня и поля почти родные.
Да, я бы посмотрел на яхты в море,
На вилле отдыхая, кто бы спорил!
Жаль, мне туда заказана дорога.
Плевать на эти санкции, ей-богу!
Красоты их, кормежка не прельщают.
Расскажут, кто без санкций там бывает.
Меня бы, может, Геленджик устроил,
Не зря там кто-то замков понастроил.
Да, хрен с ней, пусть одна грустит Европа.
Понять хочу: Где бабушка, где ...
Мне бабка пирожком нутро согрела,
Не в пирожках, на самом деле, дело,
А в том, что, даже злая, ты - родная,
Ведь я тебя с лет малых мамой знаю,
А вовсе не толпой каких-то бывших
Спортсменов и чиновников прокисших.
Всегда учила жить, дружа с душою,
Не глядя на имущество чужое,
От дураков и пришлых защищаться,
И правды, даже горькой, не бояться.
Пусть заповеди мы не там читали,
Что убивать негоже, всё же знали.
Опять в молчанку хитрая играет.
А может, мне спросить того, кто знает?
Узбеки вон играют мастерками,
Беседуя с прорабом матерками.
Им с Родиной вольготно, это ясно,
Мне не помогут, пристаю напрасно.
Еврей, татарин - их посыл понятен,
У них полно своих родимых пятен.
Быть может, тот, кто сверху, мне подскажет?
Нет, лишь словами липкими измажет.
Который год правители всё те же...
И только пирожки у бабки свежи.
Они ж очередной закон нашкодят -
Пекут как пирожки, а душу сводит.
Привыкну снова, и живот отпустит,
Но злой вопрос вернулся в душу с грустью:
С тобой я от рожденья до потопа.
Всё ж, Родина, ты бабушка иль ...?