1
Пусто сердце мое и ненужно,
А душа, неотменно, болит.
Вновь повеяло зимнею стужей,
Сыплет сверху и вьюга кружит.
Засыпает промерзшие дали,
Где к беде прикипела беда.
Эти дали, наверно, устали,
Наглотались навеки стыда.
Им мерещится зимнее утро,
Край далекий, язык неродной,
Где встает над речушкою мутной
Голубой недвижимый покой.
Край далекий, но боль все ж живая,
И вовек не разнять две судьбы.
Что ты смотришь назад, речь сырая,
Извлекла горсти тьмы из сумы?
2
Стало слышно, как в горном селенье,
На краю огуречной гряды,
Совершается сердца движенье,
Кровяные темнеют следы.
А над ними в разросшейся дали,
Где людские дела не страшны,
Бесконечно клонит мирозданье,
Богородичный лик состраданья,
Стелет по ветру плат тишины.
3
Вьюга злится, тьма гуще, плотнее,
Вот и меркнет отмеренный свет,
Только злобы вдали пламенеет
Грозовой несмываемый след.
Только бьет в свой набат непогода,
Душ трепещущих катится стон;
Посидим у окошка немного
И за ними отправимся вон.
4
Столько крови пролито невинной,
Что на небе разбухла река.
Кто поднимет сей кладезь старинный
И пройдет с ним четыре шага?
Первый шаг — за чеченскую гордость,
Шаг второй — за российскую твердость,
Третий шаг — за вселенскую злобность,
А четвертый — за так, на весы.
5
Как избыть этой вьюги круженье?
Боже праведный, нам помоги.
Наступает времен продолженье,
Твои правила очень строги.
1995, 2004