Дождливый вечер, дождь широкоскулый
Кузнечиков пугает и жуков,
Летающий диван из вестибюля
Ко мне выходит в несколько прыжков.
Мое вранье — лекарство от бессилья
И на диване с пледом и зонтом,
Не разобравшись в сферах чернокнижья,
Рискую головою под дождем.
Смеются ведьмы в медленном полёте,
В степи замерз очередной ямщик,
Мне хочется спросить: Зачем вы пьете,
Людская жизнь не сахарный пикник.
Не объяснить ведь мужику подробно,
В чем жизни сердцевина, смысл и суть,
Я вижу знак и лик звероподобный,
Господь не друг и черт не брат ничуть.
Но есть диван и ящики со спиртом,
Есть синяя метель и вечный лед,
Хотя за ямщика того обидно,
Из убежденья ничего не пьет.
Не льет за воротник и нос воротит,
Во сне спасу его я до зари,
Он все равно одет не по погоде,
Тулуп важней чем поп и тропари.
Речь заведу о Питере холодном,
Что красен счет, цена невелика,
Что день придет и барыне голодной
Фальшивый паспорт сделает в ЧК-а.