Дорогой мой потомок! Не знаю, как там
Русских в мире у вас привечают,
Может быть, посылают вослед кораблям,
Может, даже жалеют… С печалью
И горечью я признаюсь, что молчал,
Пока люди взгорали и гасли,
А костёр самых лучших и светлых начал
Заливался бездушною массой,
Я хотел ею стать – уж поймёшь меня ты? –
В те моменты, когда было плохо,
Чтоб не чувствовать страх, чтоб не чувствовать стыд
За звериную волю народа.
Ну а что же я сделал? Резонно заметить,
Мне нечем ответить по делу,
Прочтение мною всех нравственных лекций
Едва ли б кого-то задело,
Быть может, я мог бы устроить скандал
За памфлетом читая памфлет,
Но похоже, давно уже сам массой стал,
Потому что я сыт и согрет,
Не витают над городом призраки смерти,
Не вспахан ракетами двор,
Не вспороли мне душу кричащие дети,
Чьих мам и чьих пап порвало,
Не могу и представить во всей полноте
Боль утраты и ненависть в жилах,
Ту, что чувствовать будут годами все те,
Кто хоронит убитых в могилах,
Да и мало кому станет легче от горя,
Сгоревшего где-то внутри.
Пока мир становился вокруг полем боя,
Я писал для потомков стихи,
Сохраняя в них то, что угаснет потом
И уляжется пеплом повсюду,
Как наивно – подумать, что в двадцать втором
У меня вдруг читатели будут,
Даже если всё зря, и пускай я всего лишь
Российский поэт-дезертир…
Мой потомок! Надеюсь, ты счастлив и помнишь,
Как хрупок и нежен наш мир!