Биографию Жана-Батиста Поклена, неповторимого французского драматурга - комедиографа, известного во всём мире под именем Мольер, в средней школе моего города не проходили.
В театральной студии драматического театра, куда я попал, преодолев жесточайший отбор: 400 человек на одно место, рубежную драматургию собирались читать только на втором курсе.
И тут театр собрался ставить пьесу Мольера – «Тартюф».
Её сюжет таков: «Тартюф» – мошенник, прикинувшийся «праведником», проникает в дом богатого буржуа Оргона. Залив ему уши и очи мнимой святостью, подчиняет себе хозяина дома полностью. Тот переписывает на «святошу» имущество. Собирается отдать ловкачу в жёны дочь. Чтобы спасти семейство от гибели и разорения, Эльмира, хитроумная жена Оргона, за которой исподтишка волочится Тартюф, прячет мужа под стол, и с блеском разыгрывает сцену мнимого соблазнения. Тартюф заглатывает эту наживку. Прозревший муж в гневе выбирается из-под стола. «Святоша» разоблачён и с позором изгоняется. Но тут, громом среди ясного неба, является судебный пристав. У него на руках ордер, предписывающий немедленное выселение всей семьи из дома. Но мудрый король, приказывает арестовать известного плута, на чьём счету целый список «бессовестных деяний», и спасает дом Оргона от краха и обеспечивает комедии счастливую развязку.
Мольер, дорогие читатели, был придворным драматургом, любимцем его величества Людовика четырнадцатого, который крестил его сына. И несчастливых развязок в комедиях не должно быть.
Прочтение пьесы завершилось напутствием: занятые в спектакле должны выучить биографию знаменитого драматурга на зубок!
Мои сокурсники отправились в библиотеки. Я же обратился к старейшему артисту театра и коленопреклонённо попросил рассказать о жизненном и творческом пути незнакомого мне драматурга. Почтенный лицедей, переигравший почти всех персонажей любимца короля, согласился образовать юного студиоза. И хорошо поставленным голосом начал вещать:
— Да будет тебе известно, что окружение Жана-Батиста Поклена, семь лет проучившегося в Клермонском колледже, изучившего право в Орлеанском университете, искренно недоумевали, как сыну почтенного королевского обойщика удалось стать звездой первой величины на театральном небосклоне Франции. А уж святил, на тамошнем небе, хватало. Его юность совпала с расцветом французского классического театра. В студенческие годы ночи напролёт, он кутил с гвардейцем короля, сочинителем пьес, знаменитым дуэлянтом Сирано де Бержераком. С интеллектуалом и аббатом Полем Скарроном. Дружескими посиделками руководил профессор философии Пьер Гассенди. Кроме разговоров на всевозможные темы и поглощения любимого анжуйского вина них было чему поучиться.
В1643 году Жан-Батист со своей возлюбленной - актрисой Мадлен Бежар - каким-то чудом добился разрешения на учреждение театра. «Блистательный!» Так его окрестили молодые актёры, вступающие на путь, выложенный, как оказалось, в основном, терниями. Что в скорости подтвердилось. Театр не выдержал соперничества с профессиональными парижскими труппами. Влез в долги, за которые Жана – Батиста упрятали в тюрьму. Отец был в ужасе. Но вскоре юного лицедея выпустили.
Дабы окружающие не связывали имя его отца, королевского обойщика Жана Поклена, с опорочившим честь семьи Жаном Батистом, тот взял псевдоним Мольер.
Театр уехал из Парижа, присоединившись к бродячей труппе Шарля Дюфрена. С переменным успехом они играли спектакли в провинции. Но восьмилетние гастроли закончилось тем, что театр расформировали. Спасла труппу Маркиза Тереза де Горла, танцовщица и трагическая актриса. Нашла покровителя в лице принца Конти, весьма состоятельного вельможи.
Вдохновенный Мольер сочинять фарсовые комедии, которые неповторимым вкусом и оригинальностью сразу превзошли незамысловатые поделки того времени. Появилась возможность шить роскошные костюмы, расписывать яркие декорации. Но и этот благодетель отказался спонсировать театр Мольера. Отчаявшаяся труппа вернулась в Париж.
И тут им действительно повезло. Покровителем театра стал сам Филипп Орлеанский, младший брат Людовика XIV!
Французские служители Мельпомены встретили в штыки появление новой труппы. Управляющий королевскими резиденциями, за определённую мзду, приказал снести здание новоявленного театра.
Однако на сцене появляется король-солнце. Людовик XIV, сам неплохой танцовщик, будучи примой в балетных постановках при дворе, подарил им зал Пале – Рояля! И назначил господина де Мольера распорядителем королевских празднеств! Король не пропускал ни единой премьеры полюбившейся труппы. Именитые особы двора негодовали. Как же так! Его величество уделяет так много внимания сыну придворного обойщика.
Но… втихомолку. С королём шутки плохи. Бастилию ещё не сравняли с землёй.
Мольер предлагал собратьям по перу отказаться от следования античным канонам. Театральная комедия должна вызывать смех, положительные эмоции, а заодно высмеивать недостатки современного общества. Сын обойщика изменил традиционное представление о комедии, как «низком» жанре. Однако из-за постоянной борьбы за королевскую сцену, за меняющееся иногда расположение его величества, здоровье драматурга ухудшилось. Это сказалось на качестве новых пьес.
Но Он преодолевает себя. И возвращается к тому, с чего начинал: к созданию фарсовых комедий.
Премьера последней пьесы Мольера «Мнимый больной», оказалась самой весёлой и жизнерадостной комедией изо всего, что он создал. Роль «Мнимого больного» играл автор. Главные роли он всегда исполнял сам.
17 февраля 1673 года, Мольер четвертый раз играл эту пьесу. На сцене ему стало плохо. Но, как истинный актёр, он доиграл её до конца. Доиграл, по отзывам современников, блестяще.
Через несколько часов великий насмешник над людскими пороками скончался.
Преисполненный благодарности к старому актёру, я явился на репетицию, в полной уверенности: с такими познаниями получить роль ВалерА, сына Оргона мне не составит труда.
Однако, получил роль стражника без слов. Но сдаваться я не собирался. Присутствовал на всех репетициях. Появилась, неизвестно откуда, забавная уверенность: я обязательно сыграю в этом спектакле. Кстати, текст пьесы так перемешался в голове, что я начал щеголять им направо и налево. Мои сокурсники сначала посмеивались, а потом начали крутить пальцами у виска.
В день премьеры, быстренько расписавшись в явочном журнале, я прошмыгнул за кулисы и остановился в изумлении. Нервозность, творившаяся там, совершенно не походила на предпраздничную суету. Выяснилось, актёра, исполняющего роль Клеанта, брата жены Оргона, увезли на скорой помощи с приступом аппендицита. Зрительный зал переполнен, ввести на роль некого. Текст-то стихотворный.
Я рысью помчался на поиски режиссёра. Наткнувшись на него, сходу выпалил:
— Я согласен сыграть эту роль!
Постановщик раздражённо отмахнулся от сбрендившего с ума первокурсника, но, осознав услышанное, схватил меня за руку и потащил в гримёрную комнату, отдав на ходу распоряжение помощнику режиссёра:
— Давать первый звонок.
Мне наложили грим. Костюм захворавшего исполнителя пришёлся впору. Я посмотрел в зеркало. Неплохо. Но чем мне наполнить живое содержание образа? Что может делать на сцене мой, именно мой персонаж? Какова сверхзадача роли?
И тут меня осенило!
Я попросил заведующую реквизиторским цехом принести мне папку из потемневшего от времени красного бархата. Хорошо бы со стёртым золотым тиснением по верху. Гусиное перо, старинную чернильницу.
У режиссёра это вызвало недоумение. Я развеял его. По ходу действия в мизансценах принять участие не смогу. Не репетировал. И попросил у правого портала поставить кресло, что бы усесться в него, внимательно следить за действием, время от времени тыкать пером в чернильницу и сосредоточенно за репликами актёров, якобы, что-то записывать. Зритель, сможет вообразить, что Клеант – летописец семьи Оргонов. Для потомства фиксирует каждое сказанное слово. Забуду свой текст, гляну в папку, куда заранее положу распечатанный экземпляр пьесы. И никто не заметит, что я ввёлся на эту роль за всего за полчаса.
Всё так и произошло.
В труппе единодушно заявили: «Этого не может быть, потому что не могло быть никогда. Но в нашем театре и не такое случалось».
Как-никак, пять раз на бис вызывали!
А первокурсника, с лёгкой руки господина Мольера, зачислили в труппу театра актёром вспомогательного состава.