А.В.
от твоих шагов
расплавились бы лицемерные тротуары,
и сирень распустилась бы дважды.
от твоих шагов
расступилось бы небо,
и засмеялись бы звёзды,
ожили бы опавшие листья,
переплелись бы узорчатые руки набережных,
удивленно распахнулись бы
влажные глаза витрин.
(ты понимаешь, какую малость
тебе достаточно сделать,
чтобы смеялись звёзды,
и оживали листья,
чтоб просыпалось море,
и ветра неслись за тобой сломя голову,
повторяя твои шаги,
повторяя твои шаги)
на закате старый флигель окатили золотом
с ног до головы;
на первом этаже, в почтовом отделении
зашумели письма
своими жёлтыми крыльями,
в подвале заговорили стебли воды,
и небо стало рекой,
и небо полилось в водосточные трубы
и застучало кулаками по крышам.
(где бы ты ни был сейчас –
подними голову,
и возможно, ты увидишь, как падает
и разбивается
серебряное блюдо луны).
никогда прежде на земле не было такой ночи –
и никогда не будет.
цифры
меняются на часах местами,
меняются на часах местами
поздней июньской ночью
у листвы на устах – твоё имя.
поздней июньской ночью
ты идёшь по городу, перешагивая
проспект за проспектом, и от твоих шагов
ночные цветы
приподнимают головы и выглядывают
из густой синей травы,
старый тополь затаивает дыхание,
и на кончиках его пальцев
дрожат капельки ртути.
внезапно я сама становлюсь целым городом:
я надеваю его гранит и мрамор,
и тёмный хрусталь воды,
я подставляю тебе под ноги
ладони бульваров и переулков,
я смотрю на тебя, не смыкая
тысячи жёлтых глаз;
а потом, налюбовавшись, прячу тебя ото всех
в одну из своих каменных шкатулок,
которым нет счёта –
только никак не запомню, в какую.
облака встали стражами
над зелёным слоистым стеклом.
в тёмной воде тянутся, переливаются
тысячи отражений, словно
гибкие руки русалок.
где бы ты ни был сейчас,
не останавливайся на мосту,
не смотрись в её танцующее зеркало –
иначе я найду тебя.
тогда остановится время, тогда
цифры перестанут
меняться на часах местами,
меняться на часах местами,
и тысячи лет я буду
держать твои кленовые руки в своих, стоя
на берегу реки,
на берегу реки.
поздней июньской ночью
сны устало бредут по колено
в голубом молоке.
воздух становится настолько осязаем,
что кажется, его можно разрезать ножом.
в небе догорает забытая кем-то звезда.
оглянись
и помаши ей рукой,
где бы ты ни был сейчас.
октябрь 21 - июнь 22