тревожно и беспощадно
не ржавые петли качались,
а жесткие, как орехи,
то ли грехи, то ль огрехи;
лишь чумазая оттепель
все шелестела бумажками –
грозными, темными, важными;
а боль приседала и пряталась,
солнце металось и плакало,
время стремилось заполночь,
снова пугая знаками.