иду в белёсой мгле наперекор метели,
и звёзд, что всё ещё видны, веду подсчёт.
вдруг вижу: дом стоит, в кругу маститых елей.
в том доме, знаю, меня точно кто-то ждёт.
мороз окно разрисовал небрежной гжелью,
и сквозь узор скорее в дом звала свеча.
я шёл, доверившийся ей, и неужели —
привет, мои друзья, я так по вам скучал!
веду рукой по книжек пыльной веренице.
дорог так много, но исход у них один:
я возвращаюсь на знакомые страницы,
как будто даже никуда не уходил.
как будто все мы никуда не уходили,
и будто сами в этих книгах жили все.
в знакомый запах древесины и ванили
я погружусь, ведомый бархатным ляссе.
гляжу на старые обложки — точно лица,
их обещаю помнить до седых волос.
вернусь, как прежде, на знакомые страницы,
чтобы по новой всё в душе отозвалось.
я возвращаюсь к вам, когда невыносимо,
и от угрюмых будней устают глаза.
друзья, никто, как вы, не говорит красиво,
даже когда, казалось, не о чем сказать.
начав свой путь, как и положено, с форзаца,
поглажу бережно потёртый корешок.
и в переплёт начну блаженно погружаться —
бывает мало от чего так хорошо.
всё это тянется откуда-то из детства,
но не прочесть охото книгу, а прожить:
ведь в каждой строчке дорогого ему текста
тот, кто писал его, оставил часть души.
и души эти нас обложками встречают.
привет, друзья, я так давно не видел вас!
и в их компании, согревшись чашкой чая
всё так привычно, но как будто первый раз.
веду рукой по книжек пыльной веренице,
дыша утерянным, таким родным былым,
я возвращаюсь на знакомые страницы,
как в тёплый дом среди густой белёсой мглы.