Что же мы завидуем пороку,
Бледному чахоточному сну? –
Рестораном бредящему Блоку,
Черному есенинскому хокку,
Вставшему коростой кровотоку,
Греку, потерявшему жену… -
Ладно, если прелости распада,
Оргии Парижа, Де Лакло… -
От Панурга убежало стадо,
Выперла романтикой Гренада,
В сальсу опрокинулась ламбада,
Босховский притон заволокло…
Крики ли, - иные перепады, -
Храмы не вмещают телеса,
Вот и паперть требует ограды,
Дорожают пряности и яды, -
Что нам остаётся от Эллады? –
Плесень и мучнистая роса.
Эллочка, красавица, - постой-ка! –
Аннушка, - не лей свою бурду, -
У Прокруста уцелела койка,
Коноплю подрыла землеройка,
У меня жена немножко гойка, -
Встретимся у яблони, - в саду. –
Знойный вечер, - душно на веранде,
Скушно среди юношей и дев, -
Спорящих о Ницше и о Ганди,
О патриотизме, пропаганде, -
Вот умчится песня о шаланде, -
И умолкнут, разом постарев.
Им бы – нам бы – пряного посола,
Мёртвого кумира на щите, -
Верховой пожар не дал подзола,
В хоре не осваивают соло,
Осенью так пристально и голо, -
Как на безымянной высоте…
2011
Там, где «оставалось только трое»-
Эхо, словно громовый разряд, -
Будет ли когда-нибудь иное? -
Правда именуется виною,
Люди и папирусы горят…